Геноцид украинцев должен был возмутить Запад. Но вместо этого вызвал усталость

Мы и сами все более безразличны к тому, что казалось рекой, а стало просто постоянным потоком смерти

Иосиф Сталин ошибался в большинстве вещей, но был прав, якобы говоря, что "смерть одного человека – трагедия, но смерть миллионов – статистика". Русско-украинская война дает достаточно доказательств истинности этого замечания.

Мы были потрясены, когда первые российские ракеты упали на украинские города. Еще больше были потрясены, когда российские ракеты попали в больницу и театр, служившие убежищем для десятков детей в Мариуполе. Этот город впоследствии был стерт с лица земли. Еще больше мы были потрясены, когда украинские вооруженные силы обнаружили массовые захоронения в нескольких городах к северу от Киева. Буча, один из таких, теперь является символом русских зверств и поэтому стал обязательной остановкой для иностранных сановников, надеющихся выразить свое возмущение.

Разоблачения Бучи произошли в начале апреля. С тех пор наша способность к искреннему возмущению заметно уменьшилась. Ракеты продолжают поражать гражданские цели. Украинцы продолжают умирать. Российские лидеры продолжают хвастаться намерениями геноцида. Запад продолжает качать коллективной головой. В действительности, однако, наше возмущение имеет меньший градус, чем раньше. Мы привыкли к ежедневным сообщениям о бессмысленных смертях и разрушениях. Мы устали следить за происходящим геноцидом.

Это не слишком удивительно. Продолжающемуся геноциду не хватает драмы. Ему не хватает непосредственности и подавляющего присутствия. Ежедневно убивают десятки или даже больше мирных украинцев. И хотя их число все еще далеко от миллиона, они постепенно становятся скорее статистикой, чем трагедией. Мы становимся пресыщенными и все более равнодушными к тому, что казалось рекой, но теперь является просто постоянным потоком смерти в Украине. Освещение в западной прессе иллюстрирует снижение интереса. Новости переходят от кричащих заголовков на первой полосе к прямолинейным историям на третьей или четвертой страницах.

Но пресыщенность также является желанным состоянием. Счастливым облегчением. Она отвлекает нас от ужасной реальности, с которой наша декларируемая приверженность правам человека должна покончить. Все мы знаем, что геноцид является величайшим преступлением против человечества. Его не можно оправдать. И следует предотвратить. Теоретически.

На самом деле мы надеемся, что геноцид просто уйдет и перестанет вмешиваться в наши дела. Потому что единственный способ остановить его – применить некоторую степень силы. Будь то экономическое принуждение или военное вмешательство.

Гораздо проще ругать Китай за политику геноцида против уйгуров. Еще проще смотреть в другую сторону, как это сделали голландские миротворцы, когда отправили несколько тысяч боснийцев в Сребреницу на смерть. Или как миллионы немцев, которые притворялись, что концлагеря – это ничего плохого. Или миллионы русских, которые игнорировали сталинские репрессии и ужасную реальность ГУЛАГа.

Реакция мира на геноциды в Руанде и Камбодже была не менее прохладной, чем на Голодомор, сталинский геноцид миллионов украинцев в 1932-1933 годах. И, конечно, на Холокост. Весь мир знал об этих и других преступлениях и почти ничего не сделал. Ни одна страна не может быть освобождена от той или иной степени соучастия как в совершении преступлений против человечности, так и в неспособности отреагировать на них.

Таким образом, в нынешней усталости мира от геноцида нет ничего нового. Продолжающееся истребление Россией украинцев за то, что они украинцы, должно обеспокоить всех симпатизирующих России в Африке, Азии и Латинской Америке, хотя бы потому, что это так сильно напоминает их собственный колониальный опыт. Но это не так. Потому что они могут делать вид, что русские сопротивляются американскому империализму.

Геноцид украинцев должен возмутить Запад. В конце концов, он бросает вызов Европе как в нормативном, так и в геополитическом плане. Если России удастся вырезать десятки или сотни тысяч украинцев без заметного противодействия коллективного Запада, то ЕС, претендующий на общность ценностей, будет разоблачен как аморальный институт. Это лишит его права восхвалять либерализм, верховенство права, демократии и считать себя противодействием разжиганию войны, реваншизму и империализму. Такой Евросоюз долго не протянет.

Но безразличие к украинскому геноциду также будет свидетельствовать о геополитической неуместности ЕС. Если Владимиру Путину удастся избежать наказания за геноцид, то Запад даст ему сигнал, что он может нацелиться на любую другую страну и быть уверенным в молчании Запада.

Это не имело бы значения, если бы у Путина не было экспансионистских планов. Но поскольку он надеется воссоздать некую форму Российской империи, ни одна страна на границах РФ не может быть застрахована от посягательств России на ее суверенитет. Это означает, что Эстония и Польша, Грузия и Казахстан в опасности.

К сожалению, усталость от геноцида гораздо удобнее. Можно заявить о своей озабоченности, попивая пиво и беспомощно пожимая плечами. Более того, заявление о том, что геноцид – слишком сильное слово для путинского варварства – один из способов сделать вид, что все не так уж и плохо. Надежда, что переговоры с варваром-социопатом приведут к прочному миру, еще один удобный способ притвориться, что геноцида не было.

Но усталость не остановит продолжающийся геноцид в Украине. Это может только отсрочить окончательную расплату перед выпотрошением Запада.

Перевод Gazeta.ua