Дарко

Дарко оказался не хорватом, как я думала, а сербом. Даже не совсем сербом. В Лондоне он с 1990-х годов, сбежал сюда после войны. Сначала, говорит он, взял в руки оружие добровольцем, а затем оказалось, что его происхождение — отец серб, мать хорватка — уже не устраивает сторонников чистоты расы. Он сбежал в Британию, завел здесь бизнес, девушку, купил дом, готовились к детям, но что-то не сложилось в отношениях.

Мы познакомились случайно и разговорились о балканских блюдах и винах. И я пригласила его на выставку вина, на которую хожу ежегодно — пробовать французское и бояться появления украинского.

На выставке оказался стенд с балканскими винами, но они Дарку не понравились.

— Словенское? — ворчал он. — Да словенцев и в помине не было бы, если бы не хорваты с сербами.

Я пригласила его на выставку вина

Я сказала ему, что он не первый балканец, который исповедует идею панславизма, но ужасно гонит на соседей. Те же словенцы, когда я с ними общалась, выступали за культурный взаимообмен со всеми, но только не с сербами — те и неграмотные, и дикие. Он сказал, что не такой, потому что для него все одинаковы, и сразу перешел на македонцев и черногорцев, о которых ему было тоже что сказать.

Вскоре Дарку поднадоело ходить между стендами виноделов, и он начал тянуть меня к себе домой.

— Пошли, — говорил он и без особых реверансов делал непристойные предложения.

— Нет, спасибо, — говорила я, — мне и без этого неплохо.

— Ну как хочешь. Тогда поехали, я тебе покажу свои старинные колонки.

От колонок я также отказалась. Возможно, мне и интересно было бы на них посмотреть. Возможно, я даже согласилась бы на его непристойные предложения. Но в его глазах блестело что-то такое, чего я раньше не видела: незаконченная война.

Мы попрощались, и я так и не спросила, на чьей он был стороне.