Моя церковная карьера завершилась в самом начале. По окончании школы я провалил вступление в пединститут и не знал куда деваться. Это были Курсы православного священника, которые через два месяца выдавали свеженьких служителей культа. Тогда, в начале 90-х, можно было запросто стать священником. Даже трактористом или механизатором так быстро не станешь.
И я туда поступил. Иисусоподобный отец Олег, которого еще недавно в неформальных кругах называли не иначе, как Йогом, разговаривал со мной в церковной каморке без окон.
— Можете ли пропеть что-нибудь духовное? — спросил он, хотя я надеялся на вопросы о Святой Троице или апостольских посланиях.
Я смешался и не смог придумать ничего оригинальнее, чем "Боже великий, единый".
— Нет, нет, это не совсем церковное, — прервал меня отец, — давайте лучше что-нибудь... гм... светское.
"Ну, — думаю я, — может, про синеглазого пана полковника? Нет, это полный идиотизм. Может, "Пісню про рушник"? Цоя? Что-нибудь из Мареничей?" Мысли лихорадочно носились в голове. И отец Олег решил мне помочь:
— Андрей, что-нибудь такое, чтобы я расслышал ваш голос.
Отец Олег решил мне помочь
Вдруг мой мозг из тысяч песен этого мира выхватывает одну-единственную песню, и подростковый гусиный голос, совсем независимо от меня, с показной бодростью заводит:
"Ой у луууузі червона калина похилилася!
Чогось наша славна Україна зажурилася…"
Нет, я не пел. Я гоготал. Это был позор и провал.
Отец Олег быстро наступил на горло моей песне:
— Хватит. Вы приняты.
Это были самые нужные слова. В шесть утра следующего дня я потихоньку забрал свои вещи и сбежал. Церковного золота с собой не взял.
2 
1
Комментарии
2