1 мая в 00:35 во дворе Свято-Троицкого собора в Луцке крестится 49-летняя Дарья Сергеевна в желтом платке. Ее за руку дергает знакомая. Целуются.
— Дашенька, как вы? Сердце не беспокоит?
— Нина Владимировна, лишь бы не хуже. Врач сказал, что у меня кровь слишком густая. Противопоказано нервничать. Четыре месяца не смотрю новости — и сердце не болит. Не знаю даже, кто сейчас премьер.
Женщина в кожаном плаще ставит во дворе храма корзину. В ней кольцо колбасы, сырная пасха, четыре пасхальных яйца и бутылка кагора.
— Мы вино второй год не носим, потому что никто в семье не пьет, — говорит ей знакомая. — Сын как устроился на работу, пить бросил. На немецком заводе за выпивку штрафуют на 3 тысячи гривен. Перед сменой заставляют всех дышать в трубочку. Мастер увидел запыленный ящик с инструментами. Оштрафовал подчиненных на 700 гривен. Дольше чем полгода никто не задерживается. Потому что обещают 6–7 тысяч, а со штрафами выходит 2–3. А как ваш Вася?
— Поехал на работу во Львов. Потому что из военкомата начали доставать. По соседям ходят и спрашивают, ночует ли сын здесь. Моя мать его на хуторе прописала. Говорит, что воевать не пустит. Уже одного внука на войну забрали. Моего же племянника до сих пор найти не могут. ДНК дважды делали. Нет ни среди пленных, ни среди мертвых. Как звонил последний раз, говорил, что дали им два старых танка. Один глохнет, а в другом башня не крутится.
Вокруг церкви в селе Сосенка Винницкого района прихожане выставляют корзины.
— Нет столько людей, Машка, как в прошлые годы. Стали или ленивые, или бедные, — зажигает свечу высокая полная женщина в пуховике.
— Скорее бедные. Загляни в корзины: пасочки маленькие, крашенок мало. Сама вот два рубля даю на пожертвование, — говорит. — Сваха звонила из Калиновки (райцентр соседнего района. — ГПУ). Говорит, много людей шло в церковь Киевского патриархата. С тех пор, как война, обходят московский храм.
Рядом 35-летняя блондинка дрожит от холода.
— У тети Нади невестка беременна? Толе уже сорок с лишним лет. Да, мам?
— Он ее девушкой взял. Надька всем растарабанила, что невестка аборт делала. Галя ребенка давно хотела. По больницам ездили три года. Кучу денег угрохали в частные клиники. Но ничего, забеременела, в июне родит. Кесарить будут.
— Если увижу бутылку водки или еще какой-то алкоголь в корзине — святить не буду, — говорит отец из церкви Матери Божьей Владычицы Украины, что в городе Червоноград Львовской области. — Спиртное превращает человека в скотину.
Деревянная церковь окружена стеной. За ней детская площадка и канатный городок.
— Каждый год он это напоминает. Вот человека заело на эту тему, — усатый мужчина в светлом костюме ставит корзину под ноги.
— А что, неправда? В прошлом году под Рождество пропойцы побили бутылки на детской площадке, в туалетах повырывали лампочки. Одного в том туалете и нашли, спал.
В 17:00 женщина с корзиной стоит на остановке в селе Сопошин Жолковского района на Львовщине. Рядом двое мужчин лет по 40. Сильно под хмельком. Усатый поддерживает за локоть товарища.
— Пани, дайте колбаски, а то нечем закусить.
— Я на нее заработала, почти 100 гривен заплатила, а ты просишь просто так?
— Но мы же чуть-чуть, хотите — заплатим. Я коллегу пять лет не видел, — кивает усатый на товарища.
Около тысячи людей стоит в два ряда вокруг храма Рождества Пресвятой Богородицы в селе Горбановка под Полтавой. Неподалеку разговаривают двое 10-летних ребят.
— Ну что — не матерился целый день? — спрашивает парень пониже.
— Не вышло. Вечером зашел в игру на компьютере, а там меня за праздники под ноль вынесли. Не удержался. Брат был в комнате — выписал подзатыльник. Деньги, что бабушка дала, забрал себе.
3 
1
Комментарии