Когда я впервые выбирался в Эдмонтон, многие мои знакомые сочувственно качали головами и полушутя советовали прихватить, кроме зимней шапки и шубы, еще и меховые кальсоны.
На географической карте, однако, я видел, что это город расположен на широте Минска и Лондона, а от друзей знал, что тамошние морозы в сухом континентальном воздухе переносятся легче, чем гриппозные колебания около нуля в Киеве. Собственно, я убедился, что настоящие морозы — ниже тридцати градусов — бывают в Эдмонтоне довольно редко, большей частью раз за зиму, и держатся не дольше недели. Хоть это время действительно становится основой для фольклора, легенд, острот и, в конечном итоге, стереотипов, которым канадцы, похоже, сами подыгрывают.
Морозы ниже тридцати градусов держатся не дольше недели
Каждый раз, когда случается большой мороз, я не досчитываюсь на семинаре нескольких студентов. Рейчел пишет мне э -мэ йл, что не может завести машину, Ноэми сообщает, что боится новой простуды, а Питер постфактум докладывает, что у него не сработал будильник. Я не верю, что морозы на улице влияют на работу комнатных будильников, и не думаю, что машина — единственный доступный студентам вид транспорта. Врочем прощ аю всем — даром что обещал в самом начале снимать один процент за каждый прогул.
— Они сядут тебе на голову, — укоризненно говорит коллега-француз.
Но я знаю, что не сядут. Я понял это еще в первый приезд, когда коллега-украинист поводил меня из одного университетского корпуса в другой по каким-то длинным лабиринтам, под землей и над землей. А когда я заметил, что, по-моему, это расстояние можно преодолеть значительно более коротким путем, он воскликнул с подчеркнуто театральным паф осом:
— Панэ Мыколо! Запомните! Тут ходится не кратчайшим путем, а теплейшим!
2 
1
Комментарии
2