"Так какой вы видите Украину через несколько лет?" — спрашивал меня немецкий коллега, пока мы попивали кофе в безлюдном баре гостиницы "Днепр".
Было утро, танцовщицы проводили репетицию, по-стриптизерски выгибаясь вокруг жерди, а их наставница — точно учительница балетной школы — похлопывала их и приговаривала: "Спинку держи, спинку!"
Это было в декабре 2004-го, неподалеку бурлил Майдан, вокруг царил подъем, смесь тревожного и в то же время праздничного настроения.
Каждое мое утро начиналось с переступания через спящие на полу тела. Я должен был добраться до компьютера, чтобы ответить на десятки электронных писем, дать какие-то объяснения, комментарии, интервью, договориться об очередной встрече: чешское радио, шведское телевидение, французская газета — каждому нужно было что-то показать и объяснить.
Я никому не отказывал — не только потому, что ситуация была действительно исключительная, но и потому, что, наверное, впервые на моей памяти западные журналисты приезжали непосредственно из Берлина, Парижа, Мадрида, а не из своих московских корпунктов. Это был для меня выразительный знак, что Украина появилась наконец на карте мира как отдельный объект, а не имперская провинция, которую можно спокойно описывать, сидя в Москве.
— Чуда не будет, — сказал я немцу. — Украинцев лишили выбора в 1999 году, и теперь они просто возвращаются к прерванному тогда эволюционному развитию.
Каждое мое утро начиналось с переступания через спящие на полу тела
Немец явно хотел услышать что-то более оптимистичное.
— Ну а если все-таки удастся "розовый" сценарий?
— Украина будет как Литва, как Польша. Я не вижу другого пути.
Тот журналист больше не звонил. Видно, "розовый" сценарий не удался.
Может, не хватило наставницы из балетной школы, которая объяснила бы выходцам с Майдана:
— Спинку держите, спинку!
2 
1
Комментарии
13