Охранник открывает заднюю дверцу черного БМВ. Из машины выходит лидер Либерально-Демократической партии России 66-летний Владимир Жириновский. Он в сером пальто, в правой руке несет серую кепку. Левой держится за бок.
В понедельник утром политик приехал на пресс-конференцию в одно из киевских информагентств. Опаздывает на 20 мин. В сопровождении пяти охранников и российского журналиста Дмитрия Киселева поднимается по лестнице на третий этаж. Идет медленно. Кряхтит. Крепко держится за поручни. В зале собрались 80 представителей прессы.
— Не сочтите опоздание за невежество, ожидали машину, — говорит в микрофон 58-летний Дмитрий Киселев. — Тема нашей пресс-конференции, Владимир Вольфович...
— Быть Украине в общем вагоне Европы или в вип-вагоне России, — перебивает его Жириновский. Улыбается. 20 мин. рассказывает о своей партии, пожарах на дискотеках в России и Бразилии. Присутствующие неоднократно смеются.
— Евросоюз будет уменьшаться, — Владимир Вольфович крутит в руке очки в черной оправе, на пару секунд задумывается, морщит лоб. — Вот Турция стоит в очереди в Евросоюз 50 лет, но никто ее не возьмет. Она там не нужна. Вы — тоже. Я не хочу вас оболванивать.
Активистка Коалиции участников помаранчевой революции 19-летняя Татьяна Лиходеева, сидящая во втором ряду, достает из пакета горсть квашеной капусты, трижды бросает в Жириновского.
— Прочь, украинофоб! — выкрикивает.
Политик подхватывается с места. Размахивает правой рукой. Его лицо краснеет. На правом плече висят куски капусты.
— Дима, возьми эту тварь, выгони ее отсюда! — срывается на крик. — Шизофреничка.
Охранник хватает девушку за руку, тянет к коридору.
— Жириновский — персона нон грата в Украине! — продолжает орать Лиходеева.
— Вот вам демократия — обкидать кого-то, оскорбить. Лучше бы отдала капусту бомжам, они голодают, — Жириновский обтряхивает пиджак, осматривает зал. Прищуривается. — Охрана, я вас нанял для того, чтобы вы работали, иначе я вас выгоню. Одна девочка-придурок, а вы — три генерала, ни ...рена не можете сделать.
Садится в кресло. Охранник стряхивает остатки капусты из плеча Владимира Вольфовича.
— А что она кричала-то? Я не понял, — переспрашивает у журналистов.
— Украинофоб, — подсказывают они.
— А что это такое? — поднимает голову депутат Госдумы.
— Не любите Украину! — выкрикивает кто-то из зала.
— Она — дура, — разводит руками Жириновский. — Я никого не люблю. Никто никого не должен любить и ни с кем дружить. Никому хлеба кусок не дам.
Охранники выводят Лиходееву за локти на лестничную площадку.
— Зачем тебя это, девочка? — говорит один из них. — Одевайся и паспорт давай.
Татьяна берет черное пуховое пальто. Достает из сумки паспорт.
— В посольство и полицию отдадим, — объясняет охранник и переписывает паспортные данные на лист бумаги.
Лиходеева наблюдает молча. Ее плечи дрожат. Спускается по лестнице.
— Это у вас в Москве полиция, а у нас милиция! — кричит им снизу.
Через полчаса пресс-конференция заканчивается. Жириновский и его помощники садятся в машину.
— За салом едем, — говорит политик, располагаясь на заднем сидении.
Через 15 мин. авто останавливается возле Бессарабского рынка. Жириновский, пятеро охранников и журналисты заходят туда. Покупателей почти нет.
— Это что за икра? — тычет Владимир Вольфович в первую стеклянную витрину у входа.
Продавщица 53-летняя Валентина Юрьевна вытягивает баночку. На ее голове белая меховая шапка, глаза подкрашены ярко-синим карандашом.
— Это же астраханская, — улыбается.
Жириновский поворачивается к журналистам
— О! — выкрикивает. — Астраханская, наша. Берем, три давай.
Торговка кладет в одноразовый пакетик три баночки.
— По 80 гривен. С вас 160, — почему-то ошибается продавщица.
Охранник вытягивает из коричневого кожаного бумажника 500 руб. Внутри несколько десятков таких купюр.
Владимир Вольфович останавливается возле рядов с квашенными овощами. 70-летняя Евфросиния Мавросиевна в белом шерстяном платке и синем халате широко улыбается ему. Два передних зуба у неё золотые.
— Капусточки хотим, — говорит Владимир Вольфович.
Продавщица поправляет платок.
— Все, что захочешь, солнце мое золотое, — говорит, хлопая руками. — Я за вами слежу уже 30 лет. По телевизору не пропускаю.
Набирает капусту полиэтиленовым пакетом и запихивает в пол-литровую банку.
— А помидоры вам давать, вот такие из бочки?
Жириновский кивает:
— Только не надо нам много банок. Все в одну банку. Немного капусты, немного помидоров. В гостинице попробуем.
— Может, еще огурчика? — подмигивает торговка.
— Огурчика хочешь? — поворачивается Жириновский к депутату Думы от ЛДПР 36-летнего Роману Худякову и говорит продавщице: — Телевизор смотришь? Это Худяков, будет у вас мэром Киева.
Помощники смеются.
Политик вытягивает из банки двумя пальцами огурец, дает Худякову. Тот кладет в рот, хрустит и причмокивает:
— Хорошие.
Владимир Вольфович смотрит на часы.
— Давай, считай уже, — громко говорит продавщице. — Только не ошибись, родная.
Женщина кивает головой:
— Не ошибусь, солнце. Я 40 лет на Бессарабке. 700 с вас.
Депутат Думы хмурит брови:
— Это 3 тысячи, что ли?
Жириновский вытягивает три купюры по 1000 руб. Дает Евфросинии Мавросиевне.
— То уже накупили, как на свадьбу, — потирает она руки.
Жириновский берет запеченную колбасу, сало и телячий язык. Тратит еще 1000 руб.
— Буду есть и вас вспоминать, — говорит на прощанье.
— Хорошие вещи говорит, — смотрит ему вслед чернявая продавщица 35-летняя Светлана. — Я после школы три первых года работала в Москве. И скажу вам: почему Украина и Россия должны быть порознь? Там славяне живут, и здесь славяне живут. А что, мало есть такого, что в России родители, а в Украине — дети, и они не могут друг к другу приехать? Я считаю, что Россия и Украина — одно целое, не может быть по-другому. А в Европу кто нас возьмет? Кому мы там нужны?
1 
1
Комментарии
34