С руководителем киевского областного "Правого сектора" 41-летним Игорем Мазуром встречаемся на Майдане Незалежности. Он в спортивной кофте с надписью "20 лет Революции на граните". Предлагает пойти в офис "Правого сектора" внутри Главпочтамта.
Вход перекрыт металлическими щитами. За ними — двое мужчин. Садимся в большом помещении — рядом с телефонными будками. Окна завешены. Один из ребят приносит кофе, чай, пряники и сухофрукты.
Какие главные вызовы в настоящий момент стоят перед Украиной?
— Потеря государственности. Российский спецназ на боевой технике в течение 3–4 часов может быть в Украине. Поэтому на разные отрезки расставляем своих людей. Все может перерасти в затяжные бои за сам Киев. Поэтому "Правый сектор" создает боеспособный силовой корпус.
Что тогда?
— Днем будет власть оккупанта, ночью — украинская. Самоорганизация украинцев с каждым днем будет нарастать. В течение нескольких месяцев возникнет народное ополчение — партизаны. И тогда Россия потеряет тысячи убитыми. В результате будут протесты и раскол в самом российском обществе.
Путин начал эту военную кампанию из-за кризиса власти в России. Видим выступления в Москве и других городах. Есть сепаратистские настроения в Татарстане, на Кубани, в Сибири. Путин сыграл на опережение: когда у тебя есть проблемы, нужно начать военные действия за пределами страны. С одной стороны, это мобилизует патриотизм, с другой — отвлекает внимание от положения вещей в российском обществе, подавления прав и свобод граждан, низкого уровня жизни, вымирания нации.
Когда и в каких направлениях Россия может начать наступление?
— Наиболее реалистичный вариант — захват Донецка, Луганска, Херсона и Одессы и выход на Приднестровье. Хотят отрезать нас от моря.
Как быстро это может произойти?
— Наш побратим только что вернулся из Крыма. Там разворачиваются новые подразделения "зеленых человечков", есть десятки танков, другой техники, ракетные установки "земля-воздух", "земля-земля", которые могут стрелять на сотни километров. Имеем информацию, что вражеские воинские части уже есть и в Беларуси, и в Брянской области.
Украинские политики должны делать все, чтобы вытянуть наших военных из Крыма — с оружием.
У вас есть план, как уберечь Юг и Восток Украины?
— Наши люди есть в Национальной гвардии. Постоянно проводим тренировки, учим на видеоматериалах. Штаб "Правого сектора" — круче Генштаба Украины, там присутствуют боевые офицеры, которые доказали свой профессионализм и патриотизм. Поменять штаб Тенюха (министр обороны. — "ГПУ") на наш — было бы очень эффективно. Поставить во главе него генерала Радецкого (Виталий Радецкий — министр обороны, 1993–1994. — "ГПУ"). Его опыт на несколько порядков выше.
Попытаемся ставить наших ребят на разные должности в силовые структуры. Чтобы могли отслеживать, что там происходит, менять людей, которые руководствуются исключительно шкурными интересами или являются изменниками. Мониторим ситуацию возле границы с Россией во всех областях. Ребята размещаются рядом с командирами военных частей, добывают информацию. Тогда через секретаря СНБО Андрея Парубия пытаемся влиять на смену руководства.
Как проявила себя новая власть?
— Постоянные обращения к международному сообществу — это не самый оптимальный вариант. Должен был быть четкий ответ на информационную агрессию России, как это делали грузины. Гепа и Допа (Кернес — городской голова Харькова, и Добкин — бывший губернатор Харьковщины. — "ГПУ") должны были бы сидеть в подвалах СБУ. Этого не происходит.
Какой механизм люстрации? Как она должна происходить?
На местах есть актив. Это не обязательно должен быть "Правый сектор".
— Алло, это кто? — берет трубку Мазур. — Там Тарас к тебе выехал. До стрельбы дело не доводите. Фиксируйте все, что там делается незаконное. Хорошо?
Мы сейчас, бывает, выезжаем туда, где есть лже "Правый сектор" и псевдосамооборона, — продолжает. — Из-за этого появляется недоверие к тем, кто стоит на Майдане. Есть какое-то определенное благословение со стороны прошлой власти, которая в завязке с силовиками. Потому что там серьезные кадровые изменения не произошли.
Как менять всю систему?
— Люди должны на местах не только пытаться контролировать власть, но и сами становиться властью. "Правый сектор" стал партией. Хотим, чтобы наша молодежь имела возможность занимать должности в администрациях, становились чиновниками. Чтобы наши друзья-товарищи, которые попали под репрессии и их выбросили из милиции или Службы безопасности, вернулись.
Большинство украинцев думают, что кто-то за них что-то решит. Нужно брать на себя ответственность. Создавать гражданское общество в своем селе или городе. Попадать, возможно, в чей-то черный список. Но всегда найдутся те, которые заинтересуются и присоединятся. Даже начнут тайно помогать.
Оружие вы и члены "Правого сектора" сдали?
— Кого-то из спецслужб или из народных депутатов тронуло, что я заочно арестован Россией? Есть угроза моего вывоза, возбуждения каких-то уголовных дел за события 15–20-летней давности. Если и будем какое-то оружие сдавать, то пусть нам сделают разрешения на легальное. Пусть внесут изменения в закон.
Если бы в Украине был нормальный европейский закон об оружии, трагедии на Майдане не было бы. Людей атаковали, зная, что с другой стороны адекватного ответа не будет.
Мы и сейчас — на передовой. Готовы ехать в зону боевых действий, возглавить отряды и учить граждан.
Чем занимаетесь лично?
— Тренирую ребят. Вместе начали акции люстрации. Прежде всего, изменение тех людей, которые олицетворяли Партию регионов, — руководителей местных советов, председателей администраций, глав силовых ведомств. В шести районах Киевщины помогли громаде сменить руководителей. Местные сообщают нам и предоставляют доказательства коррупционных действий чиновников. Последним объясняем, что они должны уйти. Если плохо понимают, обращаемся в суд и милицию. Чтобы человек почувствовал, что ему угрожает уголовное дело.
Какие сейчас настроения на Майдане?
— Настроения не самые лучшие. Лидеры партий не ведут себя как политическая элита. Со стороны армии не видим достойной, показательной демонстрации силы. Наши спецслужбы не могут в настоящий момент защитить интересы Украины. На Майдане ходят спецслужбы российские и украинские. Есть недоверие к силовикам. Это все — война, которую ведут не только россияне, но и местные милиционеры, бывшие депутаты Партии регионов. Идет определенная дискредитация Майдана.
На сколько может затянуться конфликт?
— Думаю, весь год будет тяжелым.
Игорь Мазур прощается и спешит на другую встречу.
Отсидел три года
Игорь Мазур имеет псевдоним Тополь. Родился в селе Пироговцы на Хмельнитчине. Выучился на историка и юриста. Активист УНА-УНСО. Принимал участие в войнах в Приднестровье и Абхазии. Сопровождал журналистов в Чечне.
Отсидел три года за участие в акции "Украина без Кучмы". Дело возбудили за столкновение митингующих с милицией. В колонии заболел туберкулезом. С февраля 2014-го возглавляет киевский областной "Правый сектор". В этом году против Мазура в России возбудили уголовное дело. Обвиняют в организации банды в Чечне в 1994–1995 годах.
Женат во второй раз. Жена, 29-летняя Анастасия, в декрете. С ней имеют сыновей — 4-летнего Ярослава и 2-летнего Мирослава. От первого брака есть дочка 16-летняя Ольга.
2 
1
Комментарии
2