В Батурине при Иване Мазепе было 30 мельниц

7

"Батурин при Мазепе был гетманской столицей, но его не считали главным городом страны, — рассказывает историк из Чернигова Сергей Павленко, 52 года. — Для гетмана и старшин главным был Киев. Его уважали как древнейшую столицу. Элита стремилась туда. Потому что гетманские столицы носили временный характер. Казацкая верхушка почти всю прибыль тратила на строительство церквей. На Гетьманщине при Иване Мазепе строят их минимум 220. Именно тогда, например, появляются стены вокруг Киево-Печерской лавры. А Батурин был прежде всего резиденцией гетмана".

В начале XVIII ст. в Батурине (в настоящее время поселок Бахмачского района Черниговской области) было 8 тыс. жителей, свыше тысячи дворов. Действовало 30 мельниц. Казацкая старшина и канцеляристы строили каменные дома. К двум церквям в городе при Мазепе добавилось еще пять. Крепость на берегу Сейма, существовавшая здесь с 1620-х, под руководством Адама Зерникау перестроили на голландский манер. С трех сторон она была окружена глубоким рвом и земляным валом 25 м шириной и 4 м высотой, у нее были высокие дубовые стены, шесть угловых и две крепостных башни. Было также шесть бастионов и трое ворот — Нежинские, Конотопские и Новомлинские (Сосницкие). Внутри существовала цитадель со складами пороха, зерна и гетманской казной. Под цитаделью была проложена галерея подземных ходов. Один из них, 50-метровый, выводил к Сейму.

В городе был церемониальный оркестр, хор. При генеральной военной канцелярии специальное учебное заведение, канцелярский курень, готовило служащих для Гетьманщины. Действовала почтовая станция. В предместье Батурина Гончаровке гетман Мазепа построил 3-этажный дворец. В нем была большая библиотека и коллекция оружия.

"Крові людської в місті й передмісті було повно калюжами"

Защитников гетманской столицы предал полковник Нос и казак Соломаха

5 ноября 1708 года (25 октября по старому стилю) гетман Иван Мазепа с 1200 старшинами, казаками и компаньонами на удивление российского царя Петра І перешел на сторону его противника — шведского короля Карла ХІІ.

На военном совете в ставке Петра І в селе Погребки, за милю от Новгорода-Сиверского, 10 ноября решено: " князю Меншикову с частию войска ити добывать Батурин, где Мазепины единомышленники полковник Чечель, да генеральный есаул Кенигсек с черкассами засели". Карательный корпус насчитывал от 15 до 20 тыс. драгунов.

На следующий день Меньшиков с войском прибыл под гетманскую столицу и начал переговоры с сердюцким полковником Дмитрием Чечелем, которому гетман поручил оборону города. Помогали ему генеральный пушечный есаул Фридрих Кенигсек и батуринский сотник Дмитрий Нестеренко. Осажденный гарнизон, состоявший из четырех сердюцких полков (наемное войско) и Миргородского, Прилуцкого и Лубненского да еще пяти полков, насчитывал до 8 тыс. казаков и имел на вооружении 70-80 пушек.

На предложение показаться, как докладывал царю Меньшиков, ответили: "Мы де все здесь помрем, а президиума (московського посла. — "ГПУ") в город не пустим". Последнего посланца с ультиматумом — кролевецкого казака Федора Стожка в Батурине даже не захотели слушать и приковали к пушке. В ответ на первый штурм города 12 ноября, как записано в Черниговской летописи, "давано огню з гармат вельми з Батурина".

Полковник Прилуцкого полка Иван Нос, а также гетманский "толмач" — переводчик с польского, турецкого, татарского и валашского (румынского) языков Стефан Зертис считал, что перед Меньшиковым лучше открыть городские ворота. За это их заковали в кандалы. Но полковник Нос успел выслать к Меньшикова своего посланца — казака Соломаху. Тот рассказал о потайном подземном ходе в крепость.

Утром 13 (2) ноября имитировал штурм одним отрядом, другой карательный российский полк пробрался через потайной ход и калитку, ударив защитникам в спину. Через 2 ч. Батурин был уже в руках Меньшикова. Батуринцы пытались спасаться за стенами пяти храмов: Троицкого, Воскресенского, Николаевского, Покровского, Введенского. Российские драгуны и стрелки разбивали двери и окна и сквозь разбитые оконные стекла внутрь бросали факелы. "Перебили и старых, и малых, без оглядки на пол и возраст, остальных женщин захватили, — записал в своем дневнике после резни в Батурине шамбелян (придворный чин высшего ранга) Карла ХІІ Адлерфельд. — Взяли 40 пушек. Сожгли город и 30 мельниц, стоявших на реке Сейм. Все разграбили".

В настоящее время под стенами гетманской крепости археологи обнаружили 170 захоронений, 90% из них — детские (в возрасте от 2-3 до 11 лет). Ученые объясняют это тем, что последнего спасения здесь искали дети казацкой старшины и мещан. Останков взрослого населения не находят — возможно, их похоронили в еще не обнаруженных братских могилах.

Взятых в плен казаков, сердюков и мещан связывали веревками. Некоторых четвертовали, отрубая по очереди правую руку, левую ногу, потом левую руку и правую ногу, сажали на колья. Швед Фриксель сообщал, что "Меньшиков велел привязывать к доскам трупы начальных казацких людей и пустить по Сейму, чтобы они подали весть другим о гибели Батурина".

Фридрих Кенигсек — немец из Пруссии, состоявший на казацкой службе,  — умер от многочисленных ран по дороге в российский плен. Его тело колесовали в Конотопе, а после его отсеченную голову с выколотыми глазами, как свидетельствует Лызогубовская летопись, в Сумах "на стовпі кам"яному також на шпицю залізную устромлено". Раненого Чечеля прилюдно колесовали в Глухове — ломали кости рук и ног на специальном вертящемся колесе. Остальных мазепинце в вместе с семьями пытали в Лебедине. Число убитых в Батурине вместе с женщинами и детьми, по подсчетам черниговского исследователя Сергея Павленко, колебалось от 6 до 14 тыс. — казаков, сердюков, мещан и жителей близлежащих сел и хуторов.

По приказу Меньшикова на пожарище построили виселицу. На ней под пьяный хохот солдат повесили принесенный из разграбленного трехэтажного гетманского дворца на Гончаровке портрет Ивана Мазепы.

18 (7) ноября гетман с Карлом ХІІ вошел в свою разоренную столицу. " Ревно плакав по Батурину Мазепа", — пишет "Черниговская летопись", потому что "крові людської в місті й передмісті було повно калюжами".

Гетман Розумовский хотел сделать из Батурина мини-Петербург

40 лет сожженный Батурин стоял пустой. Гетманскую столицу перенесли в Глухов, а на пожарище даже запретили селиться. Второму возрождению город обязан Алексею Розумовскому. Выходец из этих мест обладал сильным влиянием на императрицу Елизавету Петровну. В 1750 году гетманом становится его брат Кирилл Розумовский. Новоизбранному гетману не нравился сырой болотной климат Глухова, и он навеивает императрице мысль о необходимости переноса гетманской столицы снова в Батурин. И таки получает указ императрицы Елизаветы Петровны резиденцию свою иметь в Батурине, так как и прежние Гетманы оную гам же имели, и бывший тамо город возобновить, и при заложении оного учинить освящение по церковному чиноположению". Гетманская резиденция должна была быть "миниатюрною копиею со двора Петербуржского".

После отмены гетманства в 1764 году новая императрица Екатерина II, запретила Кирилле Розумовскому жить в Украине. На 13 лет бывший гетман выезжает за границу. В 1799-ом по проекту английского архитектора Чарльза Камерона на окраине Батурина Розумовский начинает строить трехэтажный каменный дворец. Но так и не успевает в нем пожить: в 1803-ем бывший гетман умирает. После смерти его сына Андрея Кирилловича в 1822 году земли и имущество Розумовских за долги переходят в собственность государства. Дворец достается военному ведомству. Пожар 1824 года уничтожает интерьер. Батуринцы понемногу ратаскивают дворец. Выкапывали даже глину из-под фундаментов.

- Военные не знали, что делать с дворцом. Стреляли по нему из пушек, испытывали заряды пороха Шосткинского завода, - рассказывает 30-летняя Наталия Сердюк из историко-культурного заповедника "Гетманская столица".

В 1911 году дворец передают Обществу защиты и сохранения в России достопримечательностей искусства и старины. Реставрацию в течение XX ст. начинали пять раз. Планировали разместить здесь и дом инвалидов, и пионерский лагерь. По последнему проекту тут разместят исторический музей.

×