Ничейную землю на крутом склоне между защитной лесополосой железной дороги и болотом захватили сразу после войны пять семей работников Черниговской катони товой фабрики. До тех пор эти выходцы из сел ютились в фабричных бараках по четыре семьи в одной комнате. А в самовольно построенных домах и землянках "роскошевали" по четыре-пять человек на 15 кв. м. По 20 соток крутого склона вскапывали вручную, коров держали в полууглубленных хлевах.
Из пяти первопоселенцев Нахаловки — так стали называть этот район самоселов— в живых остался один — 95-летний Федор Глоба. Младший сын, 60-летний Иван, будит отца: после микроинсульта он не встает с постели и часто дремлет. Федор Данилович плохо слышит, но рассказывает обстоятельно.
— Родился я в селе Дримайловка тогда Нежинского района, — начинает старожил. — Сразу после школы пошел работать на Нежинский кирпичний завод, чтобы получить паспорт и вырваться из села. Потому что в селе паспортов при Сталине не давали. Еще поработал на торфоразработках в селе Мнев Черниговского района. А в 1936 году попал на пилораму катони товой фабрики в Чернигове. Я так радовался — не по земли ходил, а как на крыльях летал. Хотя и жить нужно было на квартирах.
В том же году 21-летний Федор Глоба женился на сельской девушке Палажке. Дали им комнату в фабричном бараке. На 20 кв. м жили четыре пары. В следующем году у Глоб родился мальчик, и в год умер от скарлатины. В 1939-м появилась на свет старшая дочь Люба.
Перед войной на месте катони товой фабрики начали строить новую фабрику первичной обработки шерсти. Федор Глоба копал канавы, плотничал, катал шерсть. На войне был трижды ранен. Вернулся домой инвалидом. Фабрику первичной обработки шерсти во время войны разбомбили. Начали восстанавливать. Глоба устроился на ней сторожем. В 1946-м родилась вторая дочь — Галина.
— В бараке тесно, а денег, чтобы идти на квартиру, не было. И участков не давали, чтобы строиться.
Решили строиться без официальных разрешений — как тогда говорили " нахально". С 1930-х районы самовольной застройки — Нахаловки — стали появляться почти во всех городах. Место выбрали — крутой склон между защитной лесополосой и болотом в заводи Десны неподалеку от фабрики.
Двадцать соток огорода приходилось вскапывать вручную
— На ровном месте строить было нельзя — там же лесополоса, — объясняет дед Федор. — Не дай Бог какой-то сучок спилишь — посадят. Нас пятеро было с фабрики — в 1947-ом пришли сюда и поселились. Были люди, которые жили в землянках. А мы с женой сначала выписали дров и сделали маленькую избушку — 3 на 5 метров. Поставили ее почти посреди горы — чтобы не заливало в разлив. Жили в ней семь лет. В 1949-м у нас родился Иван.
Через пять лет вокруг старого дома стали строить новый. Потом старый внутри разобрали. Новые стены выливали из шлакобетона.
— Шлак брали на вокзале из паровозов, — рассказывает. — Я ведра набираю, подаю жене. Как насобираем кучу — подгоняем машину. Шоферы за буты лку шлак и отвозили.
Склон, где строились, — крутой, около 45 градусов. Почти 20 соток огорода приходилось вскапывать, засаживать и обрабатывать только вручную. Потому что даже конь здесь не пройдет.
Сараи и хлев сделали до половины углубленными в гору. В склоне выкопали и погре б. Насадили сад, завели хозяйство: две коровы, 50 гусей, 100 уток. Птицу выпускали на болото, коров пасли на лугу. Молоко сами ели-пили вдоволь, а остатки продавали директору своей фабрики.
— Копейку к копейке складывали. Когда мне как инвалиду дали машину, стали в лес ездить, лисички собирать и продавать. Насобирали на книжку 10 тысяч 600 рублей. И где они теперь? Жаль труда.
В начале 1960-х в Чернигове начали строить ТЭЦ. Из части села Жавинка, которое располагалось ближе всего к будущей теплоэлектроцентрали, выселили людей. Части переселенцев предоставили участки на Нахаловке. От участков самовольных поселенцев отрезали нижние части огородов и раздали по шесть соток жавинца м. Поскольку дома выселенцев располагались ниже, чем у самоселов, их порой притапливало весеннее половодье. Вода иногда доходила до форточек. Люди пересиживали на чердаках. Туда же тянули как можно больше домашнего скарба.
В 1960-х самоселов узаконили, подвели электричество.
— Как запустили ТЭЦ, дыш ать стало хуже, — жалуется Иван Григорьевич. — Первые годы, было, как затопят — сажа че рная летит. На снегу черные точки, как будто се ме на кле ве ра насе яны, сти рка тоже в черных точках.
Впоследствии дыма добавило и объединение "Химволокно". Сейчас на Нахаловке дышать стало чуть легче. Из труб ТЭЦ идет только белый дым, а "Химволокна" и совсем не стало.
"С порога дома можно было ловить рыбу"
60-летний Иван Глоба, сын одного из основателей черниговской Нахаловки, говорит, что отец ни за что не хотел переселяться на другое место:
— Когда у нас появилась возможность переселиться на ровное, как мать ни уговаривала, отец ни за что не соглашался. Ему здесь уютно. Тихо здесь, а от ветра сильного с севера и запада закрывает гора. Рядом болота и луг. А яблоки какие у нас родили. Как-то одно взвесили на кило и сто грамм. До 1963 года здесь каждый год в разли в зали вало до рогу. Вода доходила почти до порога дома. С него можно было ловить рыбу. В сетки уклейка заходи ла, врослые били палками здоровенных карпов. Мы две недели ходили в школу тропками через гору.
1 
1
Комментарии