В начале ХVІІ ст. Речь Посполитая была могучим и богатым государством. Занимала огромную территорию — "от можа до можа". Ее многочисленного войска боялись в Швеции, Турции и России.
Польские селяне были едва ли не самыми зажиточными в тогдашней Европе. Купцы с большой выгодой торговали между Востоком и Западом. Поэзия и музыка расцветали. А о богатстве и роскоши польских магнатов ходили легенды. Но не прошло и 100 лет, как супергосударство начало разваливаться на глазах. И виной всему была тогдашняя демократия.
Ее в Речи Посполитой ничто не ограничивало. Правда, касалась демократия лишь шляхты, но в пределах этой прослойки была абсолютной. Больше всего вред нанесла экономике. Потому что паны-магнаты могли определять для своих подданных все новые налоги, а сами могли их вообще не платить.
Налогов было, как сейчас у нас, немало. Шесть дней в неделю барщина. Селянин был задавлен ею, как наши заводы налогом на добавленную стоимость. Кроме нее, еще больше десяти мелких: перевозная повинность, ремонт дорог, охрана имения, экстренные работы в жатвы, работы на барском огороде, разнообразные натуральные оброки. Ну и государственные налоги и наиболее интересный — денежный чинш. То есть плата пану "черной" наличностью.
Интересно, что оброки и другие налоги, кроме неминуемой для селян барщины, из года в год платили все меньше. А вот чинш платили все. Холопы и по дпанки — своим господам, а те — более богатым и более влиятельным магнатам.
Страдало не только главное в то время сельскохозяйственное производство, но и ремесленничество. Магнаты разделили ремесленников на своих и чужих. Первых селили в собственные имения и таким образом освобождали их от городской юрисдикции. А следовательно, и от общеевропейских цеховых норм качества. То есть боролись за своего "отечественного товаропроизводителя". Тот в знак благодарности дружно носил магнатам чинш и выпускал более дешевую продукцию, которая была низкого качества. Поэтому в народе таких " примагначенны х" ремесленников прозвали "партачами". Так они и вошли в историю.
Торговлю тоже распределили по вотчинам. И "нормальные" деньги в них почти не ходили — существовал или бартер между своими, или та же "черная" наличность. Власть все это видела, но у нее не было времени на такие "мелочи". Верхушка делила власть. Кризис длился более века.
Начиналось все с демократического правила " ли берум вето". Оно давало право даже пропащему шляхтичу в сеймике местного значения или и в общегосударственном Сейме одним своим несогласием заблокировать решение любого дела. Так же можно было отменить уже принятое решение. И необязательно объяснять, почему ты против.
Был или бартер между своими, или та же "черная" наличность
До полной анархии дело не дошло. Потому что даже брошенная на произвол судьбы система обладает способностью самоорганизовываться. В Польше на политическую арену вышли магнаты-депутаты: сильные и влиятельные люди, владевшие огромными земельными владениями. Скажем, почти вся территория, которая стала потом Волынской губернией России, принадлежала тогда Потоцкому. Такие богачи покупали и нанимали более бедных депутатов и создавали фракции.
Межфракционная борьба была ожесточенной и подлой. Использовали все — деньги, шантаж, сплетни, интриги... Причем тогдашние "лидеры фракций" предпочитали меньше светиться. Кричали и срывали заседание их наемники — разные политические бомжи, только и знавшие, что бегать от магната к магнату, зарабатывая то здесь, то там. Понятно, что чаще всего фракции действовали не в интересах государственности или народа, а просто в угоду какому-то вельможе. А в те годы даже своих королей поляки выбирали на заседаниях Сейма. И раздор был таким, что иногда не могли сделать это годами. Польша пережила тогда несколько периодов "бескоролья" подряд.
Всю вторую половину ХVІІ ст. сеймы и сеймики в сущности не работали. "Либерум вето" и благородная вольность превратились в полную в седозволенно сть для шляхты — вплоть до "права меча". Оно позволяло шляхтичу безнаказанно и без объяснений убить любого своего холопа. Начался упадок в армии и внешней политике. Страна страдала от войн, потому что конфликты некому было гасить.
Активнее всего поддерживали польские "злоты вольносци" иностранцы. Здесь государства-соседи Речи Посполитой были на удивление единодушны. Вот только каждое из них — Россия, Швеция и Австрия — стремилось голосами той или иной партии выбрать для поляков удобного для себя короля. И это приводило к очередному периоду бес король я, анархии и бесправия.
А народ обнищал. Работящие селяне становились безземельными халупниками. Случайными заработками перебивались лучшие ремесленники. Купцы теряли свое положение главных торговцев на стратегическом пути Восток — Запад. Только поместья росли и увеличивались.
Правда, были в Речи Посполитой трезвые политики, призывавшие укрепить королевскую власть и навести в стране порядок. Например, прогрессивный клан Черторийских с молодым королем Понятовским сумел ограничить " ли берум вето" и начал убыстрять реформы. Но тормоза — и внутренние, и заграничные — оказались слишком крепкими. Да и времени оставалось не так уже и много.
В 1772 году начался первый раздел Польши. Всего их были три. Польское государство исчезло с политической карты мира к 1921-му.
А Сейм сохранился. Как декоративно демократический орган в не менее декоративном Королевстве Польском, входившем в 1815–1917 годах в состав Российской империи. И дебаты в Сейме тоже продолжались. Но над всей этой демократией уже висело суровое "…самодержецъ всея Русі, и Белой, и Малой, и Царства Польского, и княжества Финляндского и прочая, и прочая…"
Вот так один исторический абсолют — неразумное стремление к полной демократии — привел к противоположному: абсолютной монархии.
3 
1
Комментарии