Ужасно люблю заглядывать в окна. Я понимаю, лишь последнее существо способно на такую странную любовь. Однако четко осознаю разницу между "заглядывать" и "подсматривать". Мое заглядывание поймает разве что старые часы на стене, кусок персидского ковра или тень лица молодой хозяйки, которая на пороге комнаты пьет утренний кофе. Ровно секунды заглядывания хватает, чтобы потом долго жить мимоле тны ми впечатлениями.
То же с чужими разговорами, движениями, письмами. Вот стою за забором и слышу, как она говорит ему вполне будничную вещь: "Чтобы успеть на автобус, соберите мне вещи..." Я не вижу их лиц, но слышу немного недовольный мужской ответ: "Соберите мне вещи, подымите мне веки..." И весь день радостно на душе, как будто тысячу лет этих людей знаешь.
Так же, как радостно внезапно услышать народную бурятскую песню под названием "Мой конь пришел под утро". Как-то светло от того, что конь пришел-таки, хоть и блуждал где-то в темноте. В это мгновение понимаешь, что далекая бурятская женщина Бадма Ханда поет именно для тебя. Хоть коня у тебя отроду не водилось.
Приезжайте побыстрее, у меня есть икра
Уже не первую неделю не дает мне покоя одно короткое, но удивительное письмо. Пишет английский прозаик Ивлин Во своему коллеге Грему Грину: "Весьма благодарен за маленькую пожарную машину. Бесспорно, Вы — крупнейший прозаик века, но настолько ли "драматичен рассказ", как вещает надпись на обложке? Приезжайте побыстрее. У меня есть икра. И.".
Я вижу, как Ивлин и Грем накладывают сочные икринки на желтое английское масло, намазывают на тонкие ломти ржаного хлеба, а затем долго, как дети малые, играются игрушечной пожарной машинкой. Вижу и благодарю их за причастность. Я лишь заглянул и пошел дальше.
1 
1
Комментарии
9