Томос от Варфоломея – это лайтовая версия эффекта, который дает вступление в НАТО

Четыре последствия того, что произошло в украинском православии

1. Фактор национальной безопасности. РПЦ была инструментом российской и советской колониальной политики. Аспекты взаимодействия были очень разные: языковые, национальные, политические, ценностные. Теперь колониальный фактор уменьшается и маргинализуется. Появляется способ недопущения дальнейшего целостного захвата Украины Россией и уничтожения украинской идентичности, поскольку восстановление церковной монополии РФ становится фактически невозможным даже при полномасштабной оккупации, а без нее гипотетическая ситуация взятия Россией под контроль всей территории Украины напоминала бы советскую оккупацию Польши, где костел сделал невозможной полную монополизацию власти.

Транзакционная стоимость войны с Украиной для России только возросла, для Украины – уменьшилась, причем не вследствии производственных факторов (как экономические санкции, которые держат дипломатов в напряжении, потому что санкции каждые полгода надо продлевать), а в результате стратегического фактора. Томос из рук Варфоломея для Украины, это очень лайтовая версия того же эффекта, который дает НАТО.

2. Вызов концентрации власти. Тоталитарная травма говорит украинцам, что опасно иметь концентрированную в одних руках власть, а саму администрацию желательно регулярно обновлять. Церковь – институция, которая имеет уровень институционального доверия у 70% и положительный баланс доверия у 40%. Пока церковь как институт имела много лиц – две УПЦ, УАПЦ, УГКЦ, РКЦ, различные протестанты, а также иудеи и мусульмане – церковная власть в глазах общества была безопасной. Консолидация православия может в долгосрочной перспективе поколебать показатель институционального доверия, в первую очередь, если будут основания считать, что происходит диффузия церковной и политической власти.

Высокий уровень институционального доверия в первую очередь определяет силу воздействия института на повестку дня общества. От того, насколько новая православная церковь будет резонировать с долгосрочными общественными вызовами – нехваткой безопасности, а отсюда недостатком доверия, а отсюда сложностью формирования солидарности и одновременным ростом индивидуалистической субъектности – пойдет ли за популярными политическими технологиями консолидации различных большинств против различных меньшинств – зависит не решит ли битый, а потому мнительный украинский гражданин забрать у церкви часть ее влияния, уменьшив свое к ней институциональное доверие. Этот инструмент испытан на политических элитах, его эффективность доказана.

С другой стороны, новый опыт концентрирования власти может стать для всего общества поиском продуктивной дефиниции лидерства, служения, подотчетности. Параллельно, этим же путем уже несколько лет идет УГКЦ, где был яркий пример добровольного отказа от власти, построения не только церковных, но и важных общественных институтов (УКУ, например), смелых и преимущественно удачных экспериментов с повесткой дня.

3. Социальная доктрина православной церкви. Ее проникновение в общество можно сравнить разве что с конституционными принципами – не всегда в пользу последних. Обновленная и объединенная православная церковь формируется на фоне очень динамичной общественной трансформации в условиях, весьма отличных от условий других православных стран.

На повестке дня в Украине значительный объем вопросов, которые в других странах или не стояли, или давно решены. Вопрос отношений церкви и государства, церкви и армии, церкви и бизнеса, церкви и капитала, церкви и предпринимательства, церкви и инициативы, церкви и активизма, церкви и правозащиты, церкви и супруга/супруги, церкви и семьи, церкви и меньшинств, церкви и общества, церкви и неверующих, церкви и отчаявшихся, церкви и злонамеренных – это все актуальные вопросы, которые нужно адресовать способом очень точно подходящим украинской общественной ситуации.

Как будет формироваться эта доктрина? Насколько быстро? Насколько фундаментально? Как она будет меняться? Как она будет реагировать на новые вызовы? Какие позиции будут оставаться незыблемыми? Где возможны разногласия внутри или вне церкви? За этими вопросами стоит вызов обновления не только церкви, но и восточного православия как такового. Решения, принятые в Киеве буду резонировать в других странах бывшего СССР и иметь значение в том числе и для России. Изменения, которые каждому из нас нужны не только на политическом, но и на человеческом уровне.

4. Продолжение институционального развития церкви и не только. Православная церковь не является единственной, которая проходит трансформацию. Другую по повестке дня, но созвучную по вектору трансформацию проходит УГКЦ. Обе церкви имеют молодых руководителей с большим запасом энергии и времени для проведения длительных изменений и закладки фундамента для вызовов следующего уровня.

Впрочем, молодость и добронамеренность иерархов еще не является гарантией способности или безошибочности. Ошибки в выборе приоритетов или узкий взгляд на вызовы могут вполне нивелировать движение вперед. Украинская история полна примеров, полных надежд и лидерства, закончившихся упадком. Смогут ли церковные лидеры и их церкви стать конструктивными игроками, которые видят мир как положительную, а не нулевую сумму? Смогут ли видеть стратегически? Подняться над собой и ограничениями своего времени, выйти за рамки травм прошлого? И конкретнее, увидим ли мы на повестке дня дискуссию о соединенности Рима и Константинополя через Киев? И то, что произошло в Киеве является ли шагом к появлению Киевской церкви, о которой все активнее говорят в околоцерковных кругах? Этот процесс может оказаться актуальным еще и в контексте неопределенности будущих отношений Украины и ЕС, Украины и НАТО, Украины и бывшего СССР, особенно, если/когда сегодняшние конфигурации окажутся несостоятельными и придется заниматься их редизайном или дополнять их.

Украина может оказаться в роли регионального игрока не потому, что будет иметь амбиции, а потому что не будет никого другого, кто будет иметь соответствующий опыт и готовность, чтобы эту роль воплотить, а ценой будет мир в регионе и мире.

Сегодня сложно сказать, где через некоторое время будут Москва, Брюссель, Анкара, Ватикан или Фанар. Так же, глядя на календарь 2019, сложно сказать, где уже очень скоро будет Киев. Изменения, которые происходят в православной церкви стабилизируют эту волатильность, по крайней мере, с украинской стороны и дают большую уверенность, что преобразования последних пяти лет – это не только новый масштаб амплитудного колебания, но и признак появления длительного вектора.

Оригинал