"Чем Путин ответит на украинское контрнаступление" – Татьяна Становая

Мнения в издании Foreign Policy внештатного научного сотрудника Фонда Карнеги, основательницы и генерального директора аналитической компании R.Politik Татьяны Становой

Успешная контратака Украины означает, что впервые за 22 года пребывания у власти Владимира Путина ему приходится иметь дело с элитами, которые с ним не согласны по поводу стратегических решений, касающихся войны в Украине, и того, как война может закончиться. Начав войну без внутренних обсуждений, и даже не проинформировав ключевых игроков, Путин пошел на огромный политический риск.

Если бы война пошла хорошо, авантюра бы окупилась, но сегодня, когда Украина контратакует, а Россия отступает, вопросы о решениях Путина растут. В Москве есть опасения, что Россия может проиграть в чистую. Если Путину не удастся убедить элиты, что он остается сильным лидером с четким пониманием, куда ведет страну, неопределенность может стать значительным политическим риском для его режима.

Это правда, что часть российской элиты, самые могущественные, амбициозные и доминирующие игроки, считают войну катастрофой. Но практически все в элите не только сочувствуют мотивам Путина, но и разделяют его понимание ситуации и мотивы развязывания войны. Политический мейнстрим остается в значительной мере антизападным и антилиберальным, не считает Украину полноценным государством, и мечтает перетряхнуть мировой порядок в отместку за 30 лет западного мнимого высокомерия.

Многие в Кремле считают, что у России не было другого выбора, как совершить что-то катастрофическое, что разрушило бы нынешний порядок в мире и дало бы возможность восстановить его в более исторически справедливых, в их понимании, условиях. Проще говоря, преобладает точка зрения, что война может быть катастрофой, но оправдана и понятна.

Следовательно, в первые несколько недель войны в феврале и марте элиты консолидировались вокруг Путина. Даже те, кого можно было считать внутрисистемными либералами или технократами, те, кто смотрел на действия Путина со страхом и отчаянием. Все проявили покорность. Многие возлагают вину за этот геополитический кошмар не на Путина, а на Запад.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Операция "Возмездие" не отрезвила Ереван. Продолжают политику провокаций" – Акпер Гасанов

На первых этапах, до апреля, многие надеялись на быстрое окончание войны – разумеется, на победу России, будь то мирное соглашение с Украиной или ее полное поражение. Неизбежная победа России подвергалась сомнению только с точки зрения стоимости и продолжительности войны. К концу весны понимание, что конфликт может затянуться на годы, стало общепринятым – Россия не может проиграть просто потому, что Украина не может победить, считали они.

Или может? В сентябре многое изменилось. Неожиданно успешная контратака Украины, первая с начала войны, вызвала серьезные опасения у российской элиты. А что, если Россия действительно может проиграть? Важно отметить, что эти сомнения сосредоточены не столько на боеспособности российской армии или ее военной мощи, хотя это вызывает беспокойство, сколько на Путине и его способности контролировать ситуацию.

Опасения начали накапливаться, а количество вопросов, оставшихся без ответа, росло. Собирается ли Россия аннексировать оккупированные территории? Будет ли проводиться референдумы о присоединении этих территорий к РФ, и если да, то когда? Какие регионы Украины она заберет? Способна ли она их удержать? Где Москва будет находить кадры для работы в органах власти там? Объявит ли Кремль официальную мобилизацию? До сих пор вопросы открыты, а Путин молчит.

Все, что он сказал – "все идет по плану" и "все цели спецоперации будут достигнуты". Это были единственные ответы, которые заслуживала услышать элита. Российское информационное пространство, от оппозиционных СМИ до внутрисистемных СМИ, наводнено слухами, утечками и предположениями, исходящими из Кремля. Но ничто не звучит убедительно, и ничего не сбылось.

Нежелание Путина объясниться, раскрыть практические планы и намерения или развеять опасения – одна из главных причин, что его лидерство размывается. Одно дело отдать судьбу в руки политического лидера, который является проверенным сильным человеком, способным твердо стоять перед лицом геополитических вызовов. Совсем другое оказаться в полной зависимости от лидера, который проигрывает, но упорно не хочет ничего объяснять.

Весной Путину не удалось провести ежегодное послание Федеральному собранию - совместному заседанию обеих палат парламента. Он отложил на неопределенный срок свою прямую линию летом. Уклоняется от большинства тем, касающихся положения на фронте. Он начал войну в одиночку, и ведет ее в одиночку, не оставляя элитам иного выбора, кроме как слепо следовать его теневым обсуждениям и доверять горстке непубличных фигур, таких же изолированных, как и он сам.

В течение сентября давний вопрос "Как мы собираемся победить в войне?" изменился на "Как нам избежать поражения в войне?". Проблема в том, что первоначальная концепция Путина – выиграть войну, изматывая Украину в военном отношении, медленно откусывая куски от ее территории, бомбардируя остальные части, и дожидаться, пока она сдастся, перестал быть хоть сколько-нибудь убедительным, когда Украина начала контратаку.

Путин пока сделал всего два публичных комментария по поводу контратаки. В июле, комментируя возможное украинское контрнаступления, сказал: "Пусть попробуют. Все должны знать, что, по большому счету, мы еще ничего серьезно не начали". А на прошлой неделе сказал, что "сдержанный ответ" России на украинские "террористические атаки" не будет длиться вечно, добавив: "Недавно российские вооруженные силы нанесли в этом районе пару чувствительных ударов. Назовем их предупредительными выстрелами. Если ситуация продолжится в том же духе, наш ответ будет более действенным". Это не проливает света, как Россия намерена избежать поражения в войне.

Многие предполагают, что у России может быть только два варианта ответа: ядерная угроза Западу или тактическое применение его в Украине, или всеобщая военная мобилизация. Последнее остается крайне маловероятным, в то время как первое означало бы мировую катастрофу.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Путин наградил военных, которые были в Буче. Дал сигнал, что преступления имеют поддержку Кремля" – Евгений Чолий

Было бы неправильно предполагать, что российское руководство знает о планах и намерениях Путина. Любой, кто ссылается на инсайдеров или кремлевские утечки, упускает из виду, что эти взгляды не отражают реальных взглядов Путина, а лишь предположения тех, кто может работать вокруг него. Эти инсайдеры могут только догадываться, предугадывать, интерпретировать или полагаться на устаревшие инструкции.

Ярким примером является очевидная подготовка Кремля к проведению референдумов на оккупированной территории. Суммируя утечки в СМИ и разговоры с собственными источниками, получается, что в конце августа администрация Путина работала на основе июньских предположений, что к сентябрю Россия обеспечила бы себе контроль над большей частью Луганской и Донецкой областей - тех, которые Кремль признал независимыми субъектами накануне вторжения. Следовательно, она могла б там что-нибудь провести.

В первые дни сентября стало очевидным, что политическая повестка дня расходится с военной ситуацией на местах, а военная повестка значительно отстает. Все планы были приостановлены в последний момент, за несколько дней до намеченной даты референдума – 11 сентября.

Вертикаль власти не действует последовательно. Пока кураторы внутренней политики, отвечающие за референдумы, готовы начать подготовку к выборам, воинские части борются за физический контроль над территориями, а линия фронта все время движется.

ФСБ возражало против референдумов по соображениям безопасности. Каждый орган имеет свою повестку дня и политические приоритеты, которые часто противоречат чужим целям или общим целям военной операции. Похоже, Путину не удается собрать все это воедино.

Военные неудачи и последовавшие за ними неопределенность и опасения, что Россия может проиграть войну, усугубили внутренние расколы. Нынешняя непростая ситуация на фронте углубила раскол между двумя большими группами: первую можно охарактеризовать как "пусть Путин делает, что считает нужным", а вторую – "пора что-то делать самим, раз Кремль не справляется".

Первая группа состоит из технократов и высоких чиновников администрации президента, кабинета министров и центрального банка. Они пытаются сосредоточиться на своих якобы мирных повестках дня и могут только наблюдать за развитием военной ситуации, не имея возможности на нее влиять. Кто-то ищет политические дивиденды. Например, первый замглавы администрации Сергей Кириенко. Некоторые, включая премьера Михаила Мишустина и главу Центробанка Эльвиру Набиуллину, сосредоточены на прямых обязанностях, игнорируя военные зверства. Они пассивны и старательны.

Вторая группа, которую можно подтолкнуть к действию, гораздо более заметна и громогласна. В нее входят разные игроки, в том числе те, кто непосредственно занимается военными делами. Такие, как вооруженные силы, спецслужбы, национальная гвардия, силы чеченского лидера Рамзана Кадырова и наемники миллиардера Евгения Пригожина. А также правящая партия "Единая Россия", внутрисистемная оппозиция как коммунисты и "Справедливая Россия", разные общественные деятели из доминирующего консервативного лагеря. Все они либо умоляют Путина как можно скорее нанести сокрушительное поражение украинской армии, либо готовятся действовать по собственной инициативе, как Кадыров, призвавший к самомобилизации, или Пригожин, который набирает заключенных, чтобы шли сражаться.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Война на истощение не завершится окончательной военной победой" – Ярослав Грицак

Эта часть стремится предложить собственные политические программы, чтобы заполнить вакуум, который оставляет Путин в вопросе о том, как Россия может выиграть войну.

Между тем неудачи вызвали бурю негодования среди провоенных активистов и блогеров. Когда Россия потеряла контроль над важной частью Харьковской области, соцсети взорвались страдальческими криками, что "Россия проигрывает", "это катастрофа" и "где Путин?". А также призывами провести расследование в отношении министра обороны Сергея Шойгу и генштаба за измену родине, и за срочную полную мобилизацию.

Этот лагерь стратегически лоялен и идеологически близок к власти. Он не имеет существенного политического влияния на мнение населения. У него нет структуры и политической организации. Он выглядит безобидным для Кремля. Но в нынешней ситуации эта группа стала крайне опасной, так как может формировать настроения элит, распространять информацию о реальной ситуации, и подпитывать опасения, что Россия может проиграть.

В течение 21 года Путин был очень удобным лидером для правящих элит. Его популярность гарантировала политическую стабильность и предсказуемость, а нежелание проводить какие-либо реформы обеспечивало сохранение статус-кво. Хотя его высокий рейтинг все еще защищает от политической дестабилизации со стороны простых россиян, он внезапно превратился в разрушителя - лидера страны с весьма неопределенным будущим.

Но не ошибитесь. Растут не антипутинские настроения. Ныне существует политическая потребность в решительном, смелом, хорошо информированном и компетентном лидере. Относительно Путина эти два последних качества сейчас вызывают сомнения. Им нужен лидер, который может направлять, решать проблемы, мобилизовать, когда необходимо, и вселять надежду на лучшее будущее.

Элиты хотят, чтобы старый Путин вернулся к своим обязанностям полноценного лидера, связанного с реальностью и своим окружением. Но они не знают, существует ли он еще вообще. Риска антипутинского переворота нет, так как альтернативы ему пока нет, а элитам по-прежнему мешает страх перед спецслужбами и путинским всемогуществом. Но нарастающая неуверенность, нервозность, и опасения, что Россия может проиграть войну, подтолкнут элиты к более независимым и смелым действиям против своих врагов.

Политически угасающая звезда Путина представляет собой самую большую угрозу его же режиму. И гораздо более опасную, чем любая возможная оппозиция или массовые протесты.

Перевод Gazeta.ua

×