— Дочка кричит: если не переедем к ней из фашистской Украины — обидится на всю жизнь. Боюсь, что с внучкой не позволит видеться, — рассказывает 57-летняя Валентина Мироненко из Полтавы.
29-летняя Вероника живет с мужем Юрием и дочерью 7-летней Анастасией в Севастополе.
— До оккупации Крыма виделись пять-шесть раз в год. Внучка регулярно на месяц летом приезжала. Дочь работает медсестрой. Если какая-то подсказка по лекарствам нужна была, звонила ей. Она со всеми праздниками поздравляла. На 55 лет подарили мне стиральную машину за пять тысяч. Зять Юра имел несколько точек шиномонтажа по городу. Деньги хорошие зарабатывал. Отношения изменились, когда Майдан начался. Зять родом из России, в Крым переехал с родителями 4-летним. Уговаривал Веронику мне звонить и расспрашивать, кого поддерживаю. Ответила, что никого. Тогда впервые дочь и ляпнула: если все равно, то продавай квартиру и переезжай с отцом к нам. Мол, в Крыму подобного не допустят. Спустила это все на шутку, а они обиделись. Неделю не брали трубку и не звонили, потом попустило. Когда Крым захватила Россия, зять заявил, что в гости к нам теперь не будут ездить. Потому что ничего общего с Украиной иметь не хочет. Если внучку хотите видеть — приезжайте сами.
До декабря, пока весь транспорт не отменили, ездили в Крым поездом. Зять с нами только здоровался. Ни обедать, ни ужинать за один стол не садился. Дочка пыталась влиять, а он: не хочу с бандерами говорить. Вероника плакала, а сделать ничего не могла. Говорила, что не понимает, чего муж так уцепился за пророссийские идеи. У него же за лето три точки шиномонтажа закрыли. Потом и дочь довел, что стала срываться на меня по телефону. А после Нового года ультиматум поставила: или распродаете все и переезжаете, или забудьте о нас. Мужу, как это услышал, плохо сделалось. В Полтаве у нас друзья, знакомые, родственники.
Очень хотели на Новый год к внучке попасть. Узнали, что нужно ехать в Херсон, а оттуда вызывать за 600 гривен такси до поселка Каланчак. Это практически на границе с полуостровом. Дальше попутками, куда уже нужно. Очень затратно выходило. Хорошо, пока еще с внучкой разговаривать по телефону позволяют. Но дочь продолжает давить. С каждым звонком спрашивают, не определились ли. Раз в трубку Юра крикнул: когда, гады, уйдете с российского Донбасса?
До мая будем определяться. Если сможем продать нашу трехкомнатку за нормальные деньги, поедем жить в Севастополь. Как сын три года назад умер, дочка и внучка — наша ближайшая родня. Единственное, что не хотелось бы менять украинский паспорт на российский.
3 
1
Комментарии