Добрых десять лет своей жизни я жил возле Королевского леса и, каюсь, не знал, что он — Королевский. Мы называли его, как и все львовяне, "Кайзервальд". Чувствовали, что слово это — иностранное, вероятно, немецкое: какое-то довоенное, наверно, австрийское наследство. Однако у нас не было времени об этом рассуждать. Просто убегали туда с уроков половить ужей и, если повезет, принести нескольких в класс. Или и просто погреться на его склонах под весенним солнцем, созерцая в долине красноватые крыши старого города.
История Королевского леса закончилась в конце 60-х. Едва я осознал, что " вальд" — это лес, а "кайзер" — царь, когда его переименовали в Шевченковскую рощу и построили в нем Музей народной архитектуры и быта.
Однажды он, однако, вынырнул опять перед моими глазами — в форме вывески над популярной закусочной, в которую мы не раз забегали с ребятами на рюмку чая. Закусочная называлась то ли "Шашлычная", то ли "Вареничная". Мы же называли ее между собой "Муму" — потому что рядом было Общество глухонемых и многие оттуда забегали сюда, как и мы, погреться.
Хорошая у вас музыка, душевная
Теперь здесь был ресторан с претензией на крутизну — с "евроремонтом", которого в Европе никто не делает, и визгливой московской попсой, которую в Европе никто не слушает. В помещении было пусто — выразительный признак плохой кухни, высоких цен или банального отмывания денег.
— Хорошая у вас музыка, — сказал я официантке. — Душевная.
— Заказывайте, — сердито ответила она.
— Муму, — заметил я.
— Чего вам?
Я устало глянул на улицу. Мимо окна, бойко жестикулируя, шло двое глухонемых.
— Закусочная! — мелькнула мысль. — Должна же быть у них какая-то своя закусочная! Вот только как их об этом расспросить?!
2 
1
Комментарии