Цельсий

Наша память устроена удивительным образом: разные люди и имена вызывают у нас самые причудливые ассоциации, не всегда понятные окружающим. Так, например, каждый раз, когда я вижу Путина, вспоминаю невинную фразу Анатолия Собчака еще со времен, когда грозный Ве-Ве работал помощником петербургского мэра: "Вова, открой бутылку!". Янукович между тем ассоциируется у меня, в отличие от многих моих друзей, вовсе не с "большим тупым предметом", а с "козлами, которые мешают нам жить".

С Ельциным значительно сложнее.

Когда-то я сравнил его с Кучмой, – мол, два сапога пара, – на что мой московский приятель очень обиделся. "Да ты что! – сказал он. – Ельцин – бобер, а этот – так, кочерыжка!"

Вова, открой бутылку!

Ну, ладно, кочерыжка, сморчок – это я понимаю. Но почему бобер?

После прошлогодних выборов я сообщил приятелю, что теперь и у нас – бобер.

– Да ты что! – возмутился снова приятель. – Какой же он бобер?! Полено!

Я недавно вспомнил это все, просматривая в интернете сообщение о праздновании в России 80-летия Ельцина. Один из кремлевских карликов – тот, который играет роль хорошего копа, – открыл в Екатеринбурге большой, довольно уродливый, памятник. Это что-то новое. До недавнего времени в России о Ельцине старались не вспоминать. Приблизительно – как о дедушке-сифилитике в добропорядочной семье. То ли карликам очень уж приспичило с инвестициями от Запада на так называемую "модернизацию"? Или просто легитимизируют свое правление?

Припоминаю собственную ассоциацию, связанную с Ельциным. И она кажется мне по-своему тоже очень точной, – как и более давняя, собчаковско-путинская. Как-то я привез немецким коллегам бутылку водки "Цельсий". И один из них, знаток кириллицы, радостно воскликнул: "Ja, ja! Jeltzіn!"

Водка была в общем-то неплохой.