— Тимошенко как премьер-министр человек абсолютно неподготовленный к исполнению такой работы. И в переговорах с таким, будем говорить, партнером, как Путин, достаточно слаба, — говорит премьер-министр 63-летний Николай Азаров. Он в пятницу свидетельствует в столичном Печерском райсуде по газовому делу Юлии Тимошенко.
— Я прежде всего хочу сослаться на статью 19 УПК о языке судопроизводства и хочу напомнить, что судопроизводство проводится на украинском языке. Я ничего не поняла из того, который сказал Азаров, ни одного слова. И потому требую, чтобы он повторил все то же, но с переводчиком, — говорит 50-летняя Юлия Тимошенко.
В зале начинают смеяться.
— Предыдущие свидетели давали свидетельства по-русски и у нее не возникал вопрос и более того, она задавала им вопросы на русском языке. Следовательно это является действиями подсудимой, которые направлены на затягивание судебного процесса и давления на свидетеля, — говорит прокурор Лилия Фролова.
— Я просила бы этого уникального премьер-министра... — продолжает Тимошенко.
— Подсудимая! Вы обижаете свидетеля, — перебивает ее судья 31-летний Родион Киреев.
— Он же же уникальный! Что же здесь плохого? — улыбается Тимошенко. — Законом Украины предусмотрено госслужащим знать украинский язык. А он не знает. Так пусть хоть объяснит, каким образом в 2004 году компания "РосУкрЕнерго" оказалась в газовых отношениях между Украиной и Россией.
— Наверное, не Тимошенко говорить о коррупции, поскольку основная коррупция приходилась на 1995–1998 года, когда газ в Украину завозила ее компания. Это привело к громаднейшим убыткам для страны. В 2004 году Украина не имела никаких проблем с расчетами за газ с Россией. И главная гарантия, что такие проблемы не повторятся, было не допускать госпожу Тимошенко на пост премьер-министра.
— О коррупции вы своего сына спросите, какому вы отстегиваете деньги из бюджета каждый год. И всю собственность налоговой перекачали на счета своего сына. И вы что-то о коррупции здесь говорите. Старый проверенный коррупционер, который еще с 2005 года за это не отвечал, потому что Ющенко вам все простил.
— Это издевательство над свидетелем и участниками судебного заседания! — выкрикивает Фролова. — Потому я заявляю ходатайство об изменении меры пресечения для подсудимой со взятия на подписку — на содержание под стражей.
— Лучше сразу расстрелять! — громко отвечает Тимошенко. — Дайте револьвер девушке.
Киреев объявляет перерыв. Через 1,5 часа возвращается. Говорит, что изменяет Тимошенко меру пресечения — с подписки о невыезде на арест.
— Позор! Фашисты! — начинают кричать присутствующие депутаты.
В зал забегают работники спецподразделения "Грифон". Потом врываются несколько десятков "беркутовцев". Тимошенко просит не одевать на нее наручники.
— Юля, мы с тобой! — выкрикивают "бютовцы".
Они пытаются прорваться на первый этаж к выходу. На лестнице их блокируют "беркутовцы" — они заполнили коридор. Депутаты окружают автозак, на котором должны вывезти Тимошенко.
Во двор пытается прорваться толпа из нескольких сотен людей. Милиционеры руками упираются в железные заборы, которые установили перед входом, и не пускают людей.
— Что ты делаешь, падаль?! Ты же сегодня служишь, а завтра сядешь! — слышится из толпы. Мимо пробегает "беркутовец" с залитым кровью лицом.
— Держим, бл..дь, держим! Стоим! — кричит один из "беркутовцев".
В автозак заводят Тимошенко. Около сотни "беркутовцев" в шлемах окружает его. Туда прорываются "бютовцы". Нардепа Сергея Соболева кто-то бьет по лицу. У него появляется кровоподтек. Окруженное "Беркутом" авто выезжает на Крещатик, где его ожидает еще около сотни бойцов. Они сопровождают автозак до бульв. Шевченко, где он набирает скорость и едет к Лукьяновскому СИЗО. Люди бросают бутылки с минералкой в автобусы "Беркута".
— Расскажите всем о том, что здесь произошло, — говорит в микрофон первый заместитель председателя партии "Батькивщина" 47-летний Александр Турчинов. — Они увезли Юлию Тимошенко, потому что нас было слишком мало.
— Когда в тело попадает инфекция, возникает нарыв, — говорит 54-летняя Любовь Максимова. У нее мокрые от слез глаза. — Сегодня этот нарыв вызрел и прорвался. Все увидели, что власть действительно преступна. Мне страшно жить в такой стране.
4 
1
Комментарии
104