"Всем предлагают по 10 миллионов, а ко мне ни одна сволочь не подходила"

 

— Вы к нам? Заходите. Мы решили утром сходить в "Фуршет", — нардеп-"нунсовец" 47-летний Юрий Грымчак с женой 35-летней Юлией в 10.00 с сумками в руках подходят к подъезду 5-этажного дома на Подоле в Киеве. На обоих дутые куртки.

— Сегодня дети специально прогуливают школу, — Юлия открывает входные двери квартиры на первом этаже.

— Так, кто поможет сумки папе затянуть? — говорит в коридор Юрий.

6-летний Артур в вышиванке обнимает отца за шею. Дочери, 12-летняя Светлана и 11-летняя Ирина, в свитерах и джинсах здороваются и садятся на подлокотники дивана.

Посредине гостиной стоит фортепиано "Украина" — на нем играет Ирина. На стенах много икон. Светлые кресла и диван застелены покрывалами из овечьей шерсти. Кое-где обивка кресел ободрана.

— Вот, собственно говоря, чем закончили каденцию, — показывает Юрий Николаевич на кресла.

— Тортик, чаечек, кофеек?

Хозяйка — крашенная блондинка в джинсах и вышитой зеленым узором короткой рубашке — идет ставить кофе на кухню.

— У нас легкий, хороший коньяк молдавский. Юрочка, иди открой!

— На Подоле живем с 2005-го, — рассказывает хозяин, орудуя штопором. — В 2004-м нас фактически в Киев эвакуировали. Я был секретарем Макеевской организации Соцпартии, революция начиналась. Власть на нас оказывала давление, чтобы не поддерживали оппозицию. Я ездил уже с охраной. Штаб нам разнесли: девушек закрыли в туалете, парней избили страшно. По телефону мне сказали: не выкаблучивайся, потому что у тебя дети. Вечером в тот же день жена с детьми сели в машину и на утро уже были в Киеве.

— Я помню, как мы ехали по Бориспольской трассе. Ночь, ничего, никого, — рассказывает на русском Юлия. — Киев был в таком состоянии перед оранжевой революцией, как будто затишье перед бурей. Брат за рулем съежился, дети притихли. Такое ощущение было, что сейчас бомбить будут.

— Я не донецкая, — говорит Светлана, подсаживаясь к матери на кресло.

— А тогда, помню, она так шарахалась от украинского языка, — обнимает дочь Юлия. — Это была чистой воды эмиграция. Понимали, что если не сейчас, то потом арестуют. В Донецк решили больше не возвращаться. Он мне напоминает цыганку размалеванную — с грязными босыми ногами и золотой цепочкой на шее. А Киев мне похож на священника под рясой — в сапогах до колен и с большим золотым крестом на пузе. Здесь чувствуется, что священническая деятельность — это в первую очередь бизнес. Мы в церковь просто уже не ходим.

Что вас привело в политику? — спрашиваем Юрия.

— Первый раз депутатом райсовета я стал на выборах в 1990-м. Студентом был активистом. В общежитиях проверял, работает ли душ, писал отчеты. Меня институт выдвинул на выборах в местные советы, и я их выиграл. Тогда молодежь проходила во власть, потому что Компартия достала почти всех. У нас была ячейка Народного руха, но его возглавлял секретарь парткома Компартии. Когда он уехал на второй съезд Руха, это вызвало безумное удивление, потому что коммунисты прибавили как демократы. Сворачивалась наша донецкая демократия в 1997-м при Кучме. Тогда поменяли всех глав ОГА.

Юлия с чашкой кофе усаживается по-турецки на ковре. Артур играет за компьютером. Что-то выкрикивает и кладет ноги на стол. Родители не обращают внимания.

— Помню, у меня у дочери день рождения, я вся в бигудях. И тут сумасшедший звонок в дверь. Выхожу — стоит целая куча народа в синей форме. Я понимаю, что это милиция. "Юрий Николаевич дома?" — рассказывает Юлия.

— В 2002-м на День шахтера мы устроили парад с пугалом Кучмы. Он был в белом халате — намек на то, что сумасшедший. Его два санитара тянули под руки. Секретарь райкома Соцпартии, который играл Кучму, так испугался, что у него руки тряслись и он стоять на ногах не мог — действительно вели под руки. Мы несли плакат "Кучмизм опасен для вашего здоровья". Остановились перед трибуной. Там был Янукович, Кобзон, какой-то представитель Путина. Богатырева, когда увидела, что идут люди в масках, улыбалась. И тут она вдруг понимает, что что-то не то. Янык как стоял с нахмуренным лицом, так и остался. Потом начался шухер, мы кинулись наутек. Нас задержали 10 человек. 3 часа продержали в райотделе. Потом отпустили, а маску эту мы повезли в Киев.

Жена сдувает с Юрия перышко, гладит по голове. Тот смотрит прищурясь.

— Пошли в другую комнату, припудрю тебя, — говорит мужу.

— Нет-нет, я дорассказываю, а ты мне кофе сделай, — отвечает он. — Телефоны наши прослушивались. Поэтому важные вещи мы не говорили. Но если нужно было припугнуть власть, Луценко звонил мне и говорил:

— Привет, что делаешь?

— Сижу и думаю, какой ущерб зафигачить.

— А ты не хочешь сжечь елку перед Обладминистрацией?

— Говорю: хорошая идея. Давай увешаем елку листовками и подожжем ее. Через полчаса мне звонят из облгосадминистрации: "Вы говорили, против вашего человека уголовное дело возбудили? Мы уже разобрались. Люди наказаны, дело закрыто. Можно елку не поджигать?" — Юрий Грымчак громко смеется. — Когда Кучма приезжает в Донецк, мы заказываем три "тыквы" — надувные шарики оранжевого цвета, перетянутые лентами. Поднимаем их с плакатами "Мы тебе не рады". Кучма это видит, сердится, Янык получает по голове. Больше всего их сигареты достали. Мы купили самосад, без фильтра, по 27 копеек, потом сделали наклейки — Кучма в робе с надписью "Кучмизм опасен для вашего здоровья". Это была самая дорогая валюта в СИЗО и тюрьмах Донецкой области. Если вы не возражаете, я пойду курну, — выходит на балкон.

— Говорит, это я виновата, что он бросил здоровый образ жизни, — Юлия доливает коньяку. — Он до 31 года не пил вообще. Когда мы начали встречаться, я сказала, что себя ограничивать нельзя. Мы гуляли в Донецке на улице Артема. Рядом — бульвар Пушкина, красиво и мило. Я открыла шампанское и заставила его выпить. Знаете, цветочно-конфетный период. Отказаться не мог. А теперь может целый вечер ходить и лизать один бокальчик. Ему главное обмен информацией. А обмен в Верховной Раде где? Там, где курят, и там, где пьют. Чашка кофе, сигарета и книжка. Моего мужа можно вычислить по тому, что он все время что-то на ходу читает.

— Перечитал всего Гумилева, — возвращается Юрий Николаевич. — "От Руси до России". Но интерпретации теперь такие, что меня начинают раздражать. Люди используют Гумилева для своих имперских амбиций.

Долго встречались, пока решили пожениться?

— С ее братом мы сидели за одной партой в седьмом-восьмом классах. А она тогда в садик ходила. Как-то в седьмом классе пришел к нему. И тут открылась дверь, зашло маленькое кудрявое блондинко с куклой в руках и сказало: я хочу есть. Так мы и познакомились. Я ее носил на плечах в садик. Меня называли: юный папа. У нас 12 лет разница. Таскал ее на себе.

— Я была такая девочка, что нелегко меня было потягать.

— Мы уже тогда по девушкам ходили. Их на плечи сажали. Ты по сравнению со взрослыми была легкой, — смеется Юрий. — У меня дед был такой, что как рассердится, то его даже старым шестеро держали.

В парламенте часто пускали в ход кулаки?

— Посмотрите на меня. 100 килограммов живого веса, ношу 58-й размер. За все время в Раде ни одного человека не ударил.

— Когда он это говорит, никто не верит, — добавляет Юлия.

— Я просто боюсь бить людей. Не дай Бог, что-то случится. До 2010-го не было настоящих потасовок в Раде. Ну, "регионалы" блокируют, мы что-то блокируем. Приходишь, а кто-то из "регионалов" говорит: "Постой на нашей стороне". Я ему: "Ты что, больной?". Он: "Да я полчаса стоял на вашей, пока ваши куда-то отходили". — "А, ну ладно". Настоящая драка началась, когда принимали харьковские соглашения.

На этих парламентских выборах Юрий Грымчак был 91-м в списке Объединенной оппозиции. В парламент не попал.

Чем планируете заниматься теперь?

— Я считаю, что можно самому уйти из политики. Но политика никуда из тебя не уйдет. Буду баллотироваться в дальнейшем. В конечном итоге, я год убил на разработку судебной реформы. Не уверен, что у новоизбранной Рады до этого дойдут руки.

— Я с ним не могу смотреть исторические фильмы, — говорит Юлия. — И то они не так показали, и это не так. Все знает. Если его пригласят в Могилянку читать лекции по истории и политологии, он пойдет. Бизнеса у нас нет, я все закрыла. Имела салоны красоты, начала работать в рекламном бизнесе. У сестры Парубия, которая работала в налоговой, в туалете "нашли" за бачком 2 тысячи долларов. Я поняла, что кому угодно могут подбросить. Моего мужа не купили 10 миллионами...

— Когда перекупали людей из "Народной самообороны" в 2010-м, я говорю Луценко: "Мне радоваться или обижаться? Всем предлагают по 10 миллионов, а ко мне ни одна сволочь не подходила".

— Юрий Николаевич, Доний, Стецькив, Арьев и Москаль — пять депутатов, которые не продались, — Юлия садится в ногах у мужа. — Вот сейчас Засуха взяла ссуду на выборы — 8 миллионов гривен. Как она их будет отдавать с процентами, если за пять лет в Раде честно заработать можно от силы 100 тысяч? А мы продали даже машину свою, потому что мне нужно было делать операцию.

— 2005-й год. Разговор с довольно влиятельным "регионалом", — вспоминает Юрий. — Ему делают определенные предложения. Он отвечает: "Ты знаешь, нет. У нас есть один предохранитель, который все останавливает: 9 граммов, пуля". Сегодня "регионалы" держатся на страхе. Беспроигрышные — на биографии и публичности. Солнышко, так ты мне кофе сделала, или нет?

Пока Юлия готовит кофе, выдвигает верхний ящик большого стола. Достает пистолет "Форт-12".

— Почему-то в нашем обществе считают, что оружие — страшная вещь. В армии у меня были автомат и пистолет. Но со мной не всегда был человек, который меня контролировал. Так почему я не буду носить оружие сейчас? Подарочный. Так называемый защитный. У меня товарищ был начальник в милиции. Ему выдали боевой "Форт-14", и дуло немного дольше. Тяжелый, 1 килограмм весит. Этот легче.

Проверяет, нет ли пуль, и дает нажать на курок.

— Всегда беру ствол с собой, когда ночью иду в "Фуршет" купить сигарет. Выходишь — компании песни поют, устраивают автомобильные гонки. Ясно, что беру с собой оружие. Это только для того, чтобы не было "мучительно стыдно за то, что тебя грохнули просто потому, что ты забыл что-то взять". Детям в этом ящике запрещено шастать. Но малой однажды достал мой пистолет и приставил ко лбу няни. Наверное, кино посмотрел. Пистолет был без патронов, но после этого мы популярно объяснили, что оружие брать нельзя.

— Если будет стараться, его возьмут в 100-й лицей. Девочки учатся там. Хотим, чтобы дети получили нормальное образование, — добавляет Юлия. — Не на пользу Донецку, что оттуда люди уезжают. Город теряет интеллект. Там уже нет с кем поговорить. Все или в Раде, или в Кабмине. Юра, садись с нами за фортепиано фотографироваться. Ты переоденешься в вышиванку или так будешь?

— Я? За пианино? Да посмотрите на мои медвежьи руки. Я буду сзади стоять, — смеется Юрий Грымчак.

×