"Я всё лето на помидорах и майонезе жила"

 

— 5 гривен, выручишь? Нет? Давай 3, Бог Троицу любит, — заглядывает в глаза немолодой армянин у железнодорожного вокзала в Киеве.

В его потрескавшихся руках — пластиковая одноразовая тарелочка. Там гречневая каша, кабачковая икра и несколько кусочков хлеба. Еду и чай беспризорным бесплатно раздают от городского дома социальной опеки. За 50 мин. три женщины в передниках близ оптового рынка раскладывают по тарелкам 150 порций.

Бездомные стоят группками. Быстро глотают остывающую на морозе кашу.

— Это мнет только на обед, вечером голодать буду, — говорит армянин. — Меня Тико зовут, Тигран. Мне 50 лет на днях будет, — расправляет плечи в модной когда-то кожанке-"танкере". Губы у него синие, изо рта разит перегаром.

— Что пили сегодня?

— Водку, врать не буду. Холодно, надо греться. Дай денег, я тебя прошу. Не хочу воровать. Налима здесь ограбили, шакалы, — оскаливает давно не чищеные зубы. — Все деньги украли. Восемь дней здесь нахожусь. На вокзале живу. Охрана гоняет, а домой как попаду? 500 долларов стоит билет на самолет! — показывает синий паспорт гражданина Армении. Фотография размытая. Человек на документе не похож на Тиграна. На страницах несколько виз.

Из тарелки падает кусок хлеба.

— Подбери, нельзя так с хлебом, — говорит женщине в черном пуховике, которая прислоняется к его плечу. Ей лет 45, глаза испуганные. Поднимает кусок хлеба, обдувает и кладет на кашу.

— Янку тоже ограбили, она из Ужгорода. Мы сошлись здесь, — объясняет Тигран.

Выгребаю из кармана мелкие деньги, 5 грн. Армянин забирает их и шагает с Яной к вокзалу. Обед в двух тарелках аккуратно несут в сумке.

Пробую обезжиренную водянистую кашу и икру. Есть можно. Восемь бригад ежедневно развозят обед для бездомных на вокзалы, рынки, станции метро. Никому из тех, кто просит, не отказывают.

— Вон старушка в оранжевой шапке. Замерзла, мы ее накормили. Это место все голодные знают, оно прикормленное.

К кормушке бежит, скользя кроссовками по льду, мужчина в двух вязаных шапках, одетых одна поверх другой. Еды ему не хватает.

— Вот блин, пока пирожок ходил греть в печь, ни х...я не получу, — говорит 49-летний Виктор Каличенко. Из кармана торчит пирожок, разогретый где-то в микроволновке. Сизая щетина бездомного свисает на шею. Голубые глаза бегают туда-сюда. Взглядом с ним встретиться так и не удалось.

— Я из Винницкой области, село Красносёлка, хата сгорела, отец замерз, — рассказывает скороговоркой. — С женой 20 лет прожил. Взял её в положении, а теперь деть взрослые, я им не нужен. Сначала работал на "Гавриловских цыплятах" охранником. Поссорился с начальством, теперь здесь. Вчера нашел курочку замерзшую без перьев.

— Её кто-то выбросил, — подходит низкая худая женщина в красной шляпке.

— А зимой что с ней случится? — спрашивает мужчина. — Я её на дереве подвесил, чтобы никто не украл. Сварю на костре, — ногой подбрасывает бутылку из-под водки, валяющуюся в снегу.

— Видно, батя, у тебя деньги есть, что разбрасываешься. Давай я заберу, это же 15 копеек, — 52-летняя Галина из Ковеля кладет бутылку в сумку. - Чтобы заработать 4 рубля, нужно ящик бутылок сдать.

Говорит, с бомжами не тусуется, везде ходит сама. Она чистая, опрятная, ногти покрыты серебристым лаком. За плечами детский ранец с надписью "Покемон" по-английски. В руках прозрачный стаканчик с желтой жидкостью.

— Это жир из шаурмы, взяла кашу смазать. У меня в Ковеле двухкомнатная квартира. В одной комнате дочь с тремя детками, в другой сын-инвалид. Я воспитательница. Приехала в Киев, думала денег им заработать. Но паспорт украли, ногу пробила, ничего не могу. Даже бутылок не могу много собирать, потому что у меня грыжа. Люди и по 30-40 гривен на них имеют. За эти деньги можно неделю прожить, если водки не пить. Я тут восемь месяцев. А есть люди, которые по 15 лет живут на вокзале. Для меня это дикость. А им здесь хорошо. Потому что бомж — не тот, кто с бородой и роскошными вшами. Это — направление ума. Есть "афганец", какой получает 4800 гривен пенсии и живет здесь 13 лет. Я хоть завтра домой уехала бы, если бы меня закрыли в тамбуре и силой повезли.

— А что вас держит? — интересуюсь.

— Один одноногий Виталик на моём попечительстве. Очень своенравный. Я не могу его бросить. Три месяца нянчила, хочется до ума довести, чтобы не пропал. У него никого нет. Сошлись, но меня прогнал. Костылём махал. После меня у него другая была. Она его тупо ставит возле монастыря, чтобы просил деньги. А на нём штанишки тоненькие. Я для него одеяльце ношу в сумке. Как только начинает материть меня — не успел и слова сказать, я его уже простила.

— Где ночуете? Что едите? — вместе поднимаемся по лестнице к вокзалу.

— Еду на станцию Гребёнка. Там на вокзале ночевать можно. Ложусь на подоконник и 2-3 часа сплю. В 4.30 меня охрана будит: "Тётенька, вставайте, скоро ваша электричка". Никто же не думает, что я бомж. От меня мочой не воняет. Иду в туалет, сейчас он бесплатный — это так оригинально. Моюсь, дезиками пользуюсь. Еду в "Стефанию" (благотворительный центр по ул. Регенераторной. — "ГПУ"). Там и врачи есть, и телевизор, и постирать можно. А потом — по монастырям. Там кашку дадут, салатик, супчик. Набираю на 15 человек и здесь раздаю.

Говорит, на вокзале прожить нетрудно.

— Только попу поднимать надо и бегать. Когда сгорел магазин "Фора", мы так радовались. Колбасу ели метрами. Много просроченной еды выбрасывают. Я всё лето на помидорах и майонезе жила.

— Сколько денег вам надо для счастья? — спрашиваю.

— 74 гривны, чтобы взять билет в Ковель.

— Эту сумму вы можете за день насобирать.

— И я о том же, — машет рукой Галина.

×