21 сельская община Раховского района Закарпатья в прошлое воскресенье принесла в урочище Буркут, что на околице Рахова, брынзу, закуски, выпивку. Окончание овцеводческого сезона отмечали угощением и пением.
— Район у нас небольшой, но быт у каждого села разный, даже говор непохожий, — говорит председатель Раховского райсовета Иван Сурмачевский, 41 год. На прошлой неделе его избрали заместителем председателя Ассоциации органов местного самоуправления Гуцульщины, хотя мужчина родился на Тернопольщине.
На горе возле Рахова горит гуцульская ватра, вокруг пахнет шашлыками и хвоей. Людей очень много. Слышно русскую, польскую, венгерскую, английскую, немецкую речь. Торговцы продают изделия из дерева и лозы, овечьи одеяла и колокольчики для коней, вышиванки. Глухонемые предлагают китайские сувениры. Закарпатские цыгане просят за 50 коп. купить петушка из жженого сахара. Старожилы говорят, что именно так и выглядели гуцульские ярмарки в старину. Не было разве китайских сувениров и палаток с косметикой "Эйвон".
Рядом хозяйки продают брынзу или, как здесь говорят, " брындзю", вурду и овечий сыр. Все — по 20 грн за килограмм. Каждому позволяют попробовать кусочек. Доверчивых иностранцев обдуривают — отвешивают меньше.
Выше по склону, в деревянных домиках разместились сельские общины. Возле каждой хаты накрытый стол, водка. Селяне соревнуются в пении. Цимбалы и трембиты — звуковой фон ярмарки. Музыка напоминает начало фильма "Тени забытых предков".
— Зайдит к нам на келишок, — приглашает крепкий гуцул в шляпе и вышиванке. Василий Климкуш, 53 года, из села Лазещина (ближайшее село к горам Говерла и Петрос). Он уже 30 лет общественный председатель горной долинной управы. — У нас восемь полонин. На каждую есть газда, а я — председатель. Подбираю овцеводов, каждую неделю хожу за 15 километров в полонину, проверяю, как они работают. За работу денег не беру. Сейчас в селе 480 овец, когда-то было две тысячи.
В отару залез медведь, ухватил двух овец и пошел
Смолоду Василий Климкуш тоже был овцеводом. Четыре месяца два-три овцевода живут в хижине. На каждого по 100 овец. Доят молоко, делают вурду, брындзю.
— Ай, да все они едят! — реагирует пан Василий на вопрос, чем питаются овцеводы. Объясняет, что несколько раз в неделю селяне идут на полонину за брынзой, а заодно несут в горы еду и водку.
За сезон овцевод зарабатывает полторы-две тысячи гривен. Если не убережет овцу от волка, заплатит штраф: 100–150 гривен за каждую.
— Неделю тому назад в отару залез медведь, ухватил двух овец под мышки и пошел себе, — Климкуш показывает, как брел медведь.
Наливает рюмку магазинной водки. Угощает банушем — праздничной кукурузной кашей. Ее варят из кукурузной крупы на чистой сметане, приправляют брынзой. Есть еще кулеша — та же каша с брынзой, но сваренная на молоке.
Василий Сухарюк, 72 года, тоже из Лазещины, — трембитарьс деда-прадеда. Его предки были богатыми, имели довольно много скота, земли. Богатые газды носили в левом ухе золотую сережку. У Сухарюка тоже есть. Говорит, дедова.
— Теперешняя молодеж уже этого не носит. И музыки нашей не знает. Только буги-гуги, — говорит дед. Спрашиваю, не забрала ли советская власть скот.
— Та забрала. Но кто был хитрее — тот скот распродал, а деньги спрятал, — хитро улыбается.
Ради брынзы режут теленка
— Настоящую брындзю сделать не просто, — говорит трембетарь из села Лазещина Раховского района Закарпатской области Василий Сухарюк. — Сначала овцеводы доят овец, процеживают молоко через марлю и заливают в бочку. Режут маленького теленка, который ничего не ел, только мамино молоко. Там в грудкеу него сыр такой делается — клик. Его добавляют к овечьему молоку. Ставят в теплое место — оно себе бродит. Через две недели становится густое, как масло. Потом его долго толкут специальным кругом. Густое вешают в марлю — это брындзя. Жидкое переваривают на ватре и еще раз отцеживают — то вурда.
4 
1
Комментарии