"Совок" в армии и проблемы женщин в ВСУ: военная об особенностях службы и реакции побратимов на ее бисексуальность

6

60 538 женщин работали в ВСУ по состоянию на 1 марта этого года. Из них – 42 898 военнослужащих.

Среди тех, кто сейчас защищает Украину от захватчиков – 24-летняя Мария с Кировоградской области с позывным "Айви". В армии она сначала работала деловодом, но затем перевелась в пункт управления другого подразделения. В планах – участвовать непосредственно в боевых действиях на линии столкновения.

Мария согласилась поговорить с корреспонденткой Gazeta.ua об особенностях службы в армии для женщин. Рассказала об остатках "совка" в армии и о том, как ее воспринимают в ВСУ, зная о ее бисексуальной ориентации.

После начала полномасштабки волонтерила с подругами. Потом поняла, что хочу делать больше. Мобилизировалась в подразделение к друзьям. Сначала была деловодом, а сейчас перевелась на боевую должность – в тактический пункт управления. Это логическое решение, потому что с детства хотела быть военной.

 

В моей семье все мужчины – военнослужащие, летчики. Женщины – педагоги. Из меня учительницы не вышло: поняла, что не мое. В девятом классе пыталась поступить в академию, но мне сказали, что с моим зрением – это не вариант. Сейчас со своими "минус пять", прекрасно чувствую себя на фронте.

Рано или поздно всем придется идти на войну. Лучше идти самой и выбрать подразделение, чем ждать, пока до женщин дойдет принудительная мобилизация. Не хотелось, чтобы забросили куда–нибудь в пехоту, где я ничего полезного не смогу сделать. Написала друзьям: "Забирайте меня".

Отец был уже мобилизован, когда я сказала, что иду на войну. Сказал, что ему бы не хотелось, чтобы была в армии. Но меня понял. Мама отреагировала довольно спокойно. Сказала, что не сомневалась, что так будет. И сама бы пошла, если бы не еще один ребенок. С папой стараемся не рассказывать ей тревожные новости.

Когда была деловодом – никуда не ездила. Эта работа не очень моя, хоть и нужная. К счастью, нашла замену, передала знания и теперь спокойно работаю на пункте управления. Это место, где перед нами много экранов, на которых транслируется работа аэроразведки. Мы корректируем, куда лететь, а куда нет. Иногда выполняем работу диспетчеров: записываем все происходящее. Корректируем работу артиллерии, обнаруживаем вражеские дроны. В случае необходимости – сопровождаем штурмы.

В свободное время учимся летать на боевых беспилотниках. Хочу в будущем присоединиться к группе ударных дронов, чтобы самой быть на передовой.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Мы законсервированы. Проживем сто лет" – как живут люди в самом длинном городе Европы

Здесь мне спокойнее (на фронте – Gazeta.ua), чем в тылу. Чувствую себя там не на своем месте, а здесь контролирую ситуацию. Нахожусь рядом со своей командой и в любой момент могу оказать хотя бы медицинскую помощь. Это адреналин, к которому привыкаешь.

У нас до сих пор (в армии. – Gazeta.ua) остался огромный "совок", бюрократия. Пытаемся с командой что–то изменить, но это очень муторный процесс. Старые деды-майоры, привыкшие всю жизнь делать по-своему – не видят смысла в инновациях. А младшее поколение в свою очередь не воспринимает те же журналы учета журналов. Все ведут учет в Excel, а затем переписывают ручкой в журнал. Ведь при проверке его нужно показывать. Надеюсь, мы станем свидетелями перехода на цифровую армию.

 

Это тяжело двигается, потому что многие привыкли к плохому. Они не хотят ничего менять. Среди старших офицеров есть классные профессионалы, но встречаются и старые маразматики. Эти люди поощряют сексизм. Несколько дней назад услышала: "Тебе еще детей рожать, никаких боевых должностей". В такие моменты ребята просто пытаются меня отправить куда-то в магазин, дают задание. Все для того, чтобы я не послала какого-нибудь генерала или полковника.

Быть женщиной в армии – необычно. Возможно и ребятам тоже, потому что войско – это срез всех слоев общества. В гражданской жизни мы можем выбирать с кем общаться, а здесь нужно жить вместе, работать, эффективно выполнять задачи. Бывает, просто смотришь на человека и думаешь: "Боже, ты же за жизнь даже двух книг не прочел, а рассказываешь, что я дура". Такие деды преимущественно не любят, когда девушки открывают рот. Даже если предлагают какие-то классные изменения, то к женщинам меньше прислушиваются, чем к парням.

В нашем подразделении нет разделения на гендер, пол. Когда переводилась сюда, то сразу сказала будущему командиру: "Готова делать все, но при условии, что не буду сидеть в тылу". Потому что в предыдущем подразделении на боевые девушек не брали. Хотя адекватных аргументов не было. Кроме того, что во время обстрела нас первыми будут эвакуировать. Хотя я умею водить и сама могу кого–то вывезти.

Была ситуация, когда приходила к одному из командиров и не могла понять, что со мной не так. Чувствовала, что не хочет идти навстречу, делал странные замечания. Потом мне сказали, что он против девушек в армии. С обычными солдатами или сержантами можно решить такие вопросы. Но когда приезжает проверка и полковник говорит, что девушкам в армии не место, то к кому пойду жаловаться? Писать Залужному в Facebook не буду. Остается либо промолчать, либо сказать, что не устраивает. Однако во втором случае не стоит удивляться тому, что проверка будет приезжать чаще.

На новом рабочем месте на второй день обидела подполковника. Он зашел и допустил неуместный комментарий о том, что работа стоит, потому что красивые девушки появились. Я ответила: "Не знаю, где вы увидели девушек. Здесь только военнослужащие". Он пошел кому–то рассказывать, что солдат огрызается целому подполковнику.

Бывают сложности на бытовом уровне. Девушкам нужно немного больше уделять внимания гигиене. Мы обычно сами организовываем себе удобства, по возможности. Зимой воду грели в ведрах на буржуйке. Поставили себе отграждение, тазики. И с полведра можно помыться, даже голову.

 

Самая большая проблема, что девушек не хотят допускать на боевые должности. Я могу оказывать определенный уровень медпомощи, но это не то, что делаю максимально эффективно. Штаб – это тоже важно, но это не должно стать крестом. Когда хотела работать с минометной батареей, мне сказали: "Там же грязно".

Ребята иногда начинают за девочками ухаживать. Поэтому мне легче поначалу выставить границы. Может кому-то это нравится, но для меня – это дискомфортно. Пришла сюда не на б*ядки и не Tinder скачивать.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: От скромного ученика до "железного генерала": что о Валерии Залужном рассказывают в школе и как поздравляют

Иногда с первого раза не понимают. Становится неприятно. Тогда иду к командиру или звоню мужу. Он тоже военный. Встретились в армии. Сначала на него не реагировала. А потом вышло, что начали встречаться и поженились. Хотя всю жизнь говорила, что не выйду за военного.

Во время обстрелов не было такого, что "вся жизнь перед глазами". Когда понимаю, что у нас прилетит – в голове одно: "Е*ать". Если я за рулем, то стараюсь не реагировать на события за окном. Могу сказать, чтобы все выходили из машины.

Страшно, когда близкие не выходят на связь. Когда муж не ставит долбанный "+", то начинаю накручивать себя.

 

Знаю ребят, которые воевали больше года и не имели ранений. Когда же увидели первую оторванную пятку – были панические атаки. У всех разная реакция, это нормально. В моем кругу общения только девушки, которые добровольно пошли на войну и знали, что увидят кровь и смерть.

Когда начинаются отговорки (у людей, которые избегают мобилизации – Gazeta.ua) о плохом зрении, я злюсь. Здесь нет никого совершенно здорового. Служат с плохим здоровьем, инвалидностями, пожилые люди. Мы все рождены не для войны. Но презираю позицию "пряток от военкоматов".

Есть люди, которые много волонтерят и на таких уровнях, что я бы никогда не смогла. Волонтеры – это столб, на котором держится армия. Если человек пашет и делает все возможное для победы – то мое большое уважение и благодарность. Но не понимаю здоровых мужчин, которые ищут отмазки типа "я не пожил жизнь" или "я айтишник и много доначу".

Не надо убеждать и уговаривать тех, кто не хочет (идти в армию. – Gazeta.ua). К ним одно время повестка придет. Сначала у нас были только добровольцы, но потом появились и те, кто не хотел идти на войну. Многие стали классными бойцами.

Я сожалею, что поздно ушла на войну, в конце весны 2022-го. Хотела бы сейчас иметь больше опыта.

Никогда не скрывала свою бисексуальность. Не хожу обернутая в радужный флаг, просто в разговоре проскакивает. Люди по–разному реагируют, но обычно нормально. Потому что мы все – коллектив. Максимальная реакция: "О Боже, не хочу об этом говорить". Здесь есть люди с очень правыми взглядами, но разные взгляды не должны мешать работе.

 

Если спокойно объяснять, что ЛГБТК+ хотят видимости не для того, чтобы напасть на бедного гетеросексуала, а для того, чтобы им не мешали жить. Если бы я сейчас имела отношения с девушкой, то хотела бы, чтобы у нее был доступ ко мне в больнице. Могла бы первой прийти, если бы я погибла. Но по закону это пока невозможно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Мужчина начал бросаться. Стал надо мной в позу" – как украинки впервые ехали в женских купе

В подростковом возрасте все девочки играли в бутылочку и целовались (военная рассказывает о том, как впервые почувствовала свою бисексуальность. – Gazeta.ua). Впоследствии поняла, что мне хочется идти дальше – не просто поцеловаться, а проводить больше времени, переспать с какой-нибудь подругой. В ответ слышала: "Нет, я только по парням". Некоторое время тоже думала, что это не нормально.

Не было момента, когда объявила о бисексуальности. Просто пошла на свидание с девушкой, потом – с парнем. Потом снова с девушкой.

 

Написала пост в соцсети о дне видимости бисексуальных людей. Мама стала звонить и спрашивать: "Зачем такое постишь? Бабушка смотрит твои соцсети". Мы долго ссорились по этой теме, мама переживала. Потом стала искать информацию, разбираться, ездила на тренинг: как общаться с детьми на эту тему.

Мы никогда не сможем прийти к утопическому идеалу. Потому что нигде в мире нет нормального отношения к "другим". Нам есть, куда стремиться в законодательном аспекте, чтобы можно было устраивать свою жизнь. А в обществе всегда будут радикальные правые и те, кому это не нравится. Люди имеют разные точки зрения.

После демобилизации с мужем не будем работать какое-то время. Поэтому сейчас деньги, которые не потратили на подразделение – откладываем. Возможно, нужно будет полежать в психиатрическом отделении, прокапаться после контузий. Иногда говорю с подругами, что можно будет собраться вместе или уехать куда-нибудь. Но четких планов нет. Ибо не ясно, на когда их строить.

×