"Сделал шаг вперед, а под ногой мина. Будто попал в бетономешалку" – Михаил "Депутат" Бакалюк

Враг коварен и хорошо подготовлен. У россиян было достаточно времени, чтобы обустроить линию обороны. Заминировать поля, леса, дороги. Каждые 50-100 м нашей территории приходится очень долго отбивать. Запорожское направление сейчас – это самая горячая точка фронта. Враг применяет все имеющееся вооружение. Однако россияне все больше становятся предсказуемыми. Об этом в интервью Gazeta.ua рассказал военный Михаил Бакалюк с позывным "Депутат". Он – солдат 47-й отдельной механизированной бригады "Магура". Получил ранение на Запорожском направлении. Пришлось ампутировать ногу. Сейчас лечится в одном из медицинских учреждений Львова.

Восьмилетний сын не до конца понимал, что такое война. Но стал задавать взрослые и неудобные вопросы. Он, конечно, скучал. Сбрасывал фото, бывало, что был весь в слезах. Жена приняла выбор. Хотя ей тоже было тяжело. Она последнюю беременность была практически сама. Старался приезжать, но получалось не часто и ненадолго. Родителям было тяжело принять. Брат уговаривал остаться дома и заняться волонтерством. Но решил пойти. Было сложно сделать этот выбор. Это не учения, где стреляешь в условного врага, а в ответ ничего не прилетает. Где ты понимаешь, что это через некоторое время закончится и ты спокойно уйдешь.

 

Шагнул вперед, а под ногой мина. Почувствовал, что подо мной что-то случилось. Словно попал в бетоносмеситель. Словно земля ушла из-под ног. Потом меня оглушило. На уровне рефлексов закрыл рот и глаза. Приостановил дыхание. Но все равно почувствовал неприятный запах, а в лицо полетела земля. Дальше – все замедленно. Как будто начал терять сознание. Была мысль, что это все. А я не успел своих обзвонить и сказать, что это конец. Это доли секунды. Затем почувствовал, что нижняя левая сторона не двигается. Ощутил острую боль в левой ладони. В пояснице – будто кто-то меня поджег. Жгучая боль, будто горячая лава на меня попала. От испуга начал кричать – два затяжных возгласа было. Овладел собой и попытался наложить турникет. Но не получилось, потому что упал и снаряжение мешало. Начав громко кричать побратимам, они уже помогли.

Переживал, что из-за меня побратимы могут получить ранения. Пока им придется меня эвакуировать. Потому что расслабленное человеческое тело больше 90 килограммов нести не так просто. Подо мной носилки рвались. Переживал, что ребята наступят на мину. Цена освобождения каждого метра очень высока. Это в лучшем случае потеря конечностей, в худшем – отдаешь жизнь. Было даже чувство вины перед ребятами, что создал проблемы.

В скорой постоянно вставлял "свои пять копеек" в работу группы эвакуации. Хотел бы извиниться за это перед ними. Постоянно перебивал их. Просил постоянно турникет попустить, говорил, что болит. На стабике сказали, что уже без вариантов – ногу не выйдет спасти. Я постоянно был в сознании. И могу сказать, что военная медицина у нас на высоком уровне. Меня слаженная работа медиков во время всех уровней эвакуации вдохновляла, поддерживала. Это больше, чем профессионализм. Такое впечатление, что руками наших военных медиков водит Бог.

Враг коварен и хорошо подготовлен. У россиян, к сожалению, было достаточно времени, чтобы устроить линию обороны. Заминировать поля, леса, дороги. Возле "лепестка" (противопехотная фугасная мина – Gazet.ua) может лежать противотанковая мина. Возле нее – противопехотная. Там все усеяно минами. И цену за освобождение каждого села платим очень высокую. В палате лежит парень, наступивший на мину и потерявший сначала одну конечность, сделал несколько шагов вперед – снова наткнулся на мину – потерял другую ногу. Каждые 50-100 метров нашей территории приходится очень долго отбивать. Запорожское направление сейчас – это самая горячая точка фронта. Враг применяет все имеющееся вооружение. Арта, самолеты, вертолеты, фосфор, газы, кассеты. Мы держимся на силе духа. Когда идем вперед, должны верить, если погибнем, все равно повлияем на наступление.

На фронте не хватает людей, которые героически любят оскорбить представителей военкоматов и убегают от повесток. С камерой в тылу очень легко себя проявить. Выбирал себе часть не для того, чтобы отсидеться и переждать. Был готов поехать на войну.

Позвонил брату из больницы и сказал: "Я заболел". Он спрашивает, насколько. Говорю: "Ноги левой нет. Выше колена". Мне под лекарством казалось, что все так просто – зашили, протез надели и вперед. Такое настроение, наверное, все еще осталось. Жене сразу не позвонил, потому что не мог подобрать правильные слова. Попросил брата сказать, подобрать более ласковые. Потому что она грудью кормит ребенка. Не хотел, чтобы у нее был стресс.

Что с ногой беда понял сразу после наложения турникета. Нога периодически болталась. Очень болел турникет. Постоянно просил его попустить, хотя понимал, что это будет очень критично для меня. Видел только окровавленные штаны и что левая стопа поворачивается постоянно. Собратья говорили, что ситуация плохая, но шанс есть. Хотя почувствовал, что это ложь. Просто понимал, что все – ноги нет. Как дальше жить – вопросов не было, хотел быстрее попасть к медикам, чтобы укололи обезболивающее. Суток не прошло после ранения – уже гонял по коридорам больницы. Ходил на улицу, жил полноценной жизнью.

Делиться едой на фронте – это святое. Ты не крыса, которая по-тихому будешь что-то есть, пока твой брат голоден. Заваривали одну чашку кофе на всех и пили. Делали бутерброд – делили пополам. И не важно кто это купил. Я сначала разбирал сухпаи и брал с собой на позиции пару пакетов наиболее питательной пищи. Но ты все равно думаешь о побратиме – он берет больше патронов, а ты еду. И в какой-то момент выкладывал эту пищу, потому что это лишний вес. Брал то, что обеспечит продолжительное сражение, а не думал о каше. В день ранения на выезд взял с собой сало, хлеб и пару луковиц. Хотел порадовать побратимов, которые ожидали нашего подкрепления.

 

Если попадаешь на позиции врага, и там есть спальники и карематы, то вынужден спать в них. Потому что сам не берешь – это мешает мобильности. В любом случае, если ты не видел, как тело москаля упало и если ты к этому не причастен, то его нельзя трогать. Потому что они свои тела минирують. Вместо того чтобы передавать родственникам, как-то похоронить этого "героя". Им проще заминировать.

Россияне становятся предсказуемыми. В некоторых моментах уже можно понять, что ждет впереди. Современные технологии очень помогают на войне. Те же дроны. Но это не значит, что когда будешь физически идти вперед, все будет идеально, как на рисунке. Потому что россияне даже на своих позициях ставят растяжки. На которых сами иногда могут взрываться. Но все равно уровень их инженерной службы очень высок. Имеют преимущество в артиллерии. Но мы – гораздо более мотивированные и нам очень помогает современная западная техника. Не переступаем через своих раненых и погибших.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Непутевые психологи, миллионы будущих ветеранов: Татуся Бо о бедах военной Украины

Bradley выдерживает РПГ и ПТУРы. На себе проверили прямые попадания. Были случаи, когда машины взрывались на минах, а экипажи оставались в живых. Это очень надежная машина. Она превышает советскую технику, которая есть у москалей. Сочетание Bradley и танка – россияне этого боятся как наказания небесного. Хочется побольше таких машин в нашей армии. Когда едешь в ней, чувствуешь безопасность.

Для меня страшнее всего впасть в ступор и проявить слабость. Страшно сделать первый выстрел. Но ты все равно его делаешь – потому что или ты, или тебя. Страшно не поддержать собратьев огнем и иметь малое количество патронов. Сделать случайный выстрел в своего. На войне страшно всем. Быть убитым, раненым, брошенным. Вообще война – это кошмар и боль. Но мы сражаемся за свое освобождение.

В реабилитации труднее всего – ждать, когда станет легче. Когда все заживет. Трудно, когда недостаточно внимания от близких. Когда ты в чужом городе. Остаешься сам с собой. Я таким раненым пытаюсь помогать. Спасают волонтеры, чужие люди, оказывающие поддержку. К нам приходила женщина, которая садилась у каждой кровати, держала за руку, говорила с нами. Надо давать таким солдатам понимание, что они не одни.

Боль с тобой 24 на 7 – несмотря на обезболивающее. Поэтому нужен медицинский каннабис. Этот вопрос актуален еще на вчера. А сейчас страна получает большое количество раненых и гражданских. Обезболивающие недостаточно влияют на источник боли, чтобы его снизить. В тебя вливают антибиотики, обезболивающие, противовоспалительные средства. Боль приглушается на время. Мне кололи Промедол (наркотический анальгетик – Gazeta.ua) и его хватало на час. Это делали после операции, когда боль была невыносимой. Делали эпидуральную анестезию. Но боль все равно возобновляется, а процедуры и препараты оказывают побочные действия. И у тебя от этого просто едет крыша.

Медицинский каннабис – это естественное обезболивание. Здесь речь идет не о наркотике. Это может быть ингаляция, масла, другие формы. Медицинский каннабис не лечит, но снижает уровень боли и ты можешь отдохнуть. Ты не ловишь кайф, просто центр боли расслаблен. Боль – страшная вещь. Ты думаешь о ней постоянно. Тебе не хочется ни есть, ни пить, ни общаться. Тебя все бесит. Нервозность и агрессия повышены. Хамиш медицинскому персоналу, работающему на истощение. Медицинский каннабис поможет справиться с болью и с более быстрым восстановлением бойцов. Тебе меньше болит – ты счастлив.

×