Юрий Клен с Николаем Зеровым учительствовали за муку и сало

По происхождению он был немцем - Освальд Бурггардт. В украинскую поэзию вошел под псевдонимом Юрий Клен. И, наверное, в нашей литературе не было бы такого поэта, если бы Бурггардт не встретил литературоведа и тоже поэта Николая Зерова.

Они познакомились в 1920-ом в городке Барышевка под Киевом, куда их пригласил преподавать директор местного техникума Николай Симашкевич. "Условия были привлекательные, - пишет Бурггардт в воспоминаниях. - В то время Киев был без топлива, воды и электричества. Рубили деревья в Кадетском гае и катили их домой, воду носили из колодцев за пределами города, а ночью жгли ночники. Чернила замерзали. Базары были пустые. Жалованье учителям не платили". В техникуме же им давали месячный паек: несколько пудов муки, пшено и сало. Школу и учителей обеспечивали дровами. Вместо ночников - керосиновые лампы. В городке был отапливаем клуб. Жили еще не раскулаченные дубильщики, у которых на Пасху на столах были самогон, индюки, гуси, ветчина, пасхальные яйца. После голодного в начале большевистской власти Киева все это казалось раем.

Бурггардт приехал в Барышевку первый, а со временем Симашкевич привез Николая Зерова. Освальд представлял этого известного уже тогда поэта высоким, худым, статным. А увидел неприметного низенького мужчину в очках, с испорченными зубами. И уже первая лекция Зерова в клубе его потрясла. Тот умел заставить слушать себя и простых крестьян, и учителей.

Они быстро сблизились. Бурггардт учил Зерова рубить дрова, так как тот не умел. Когда Освальд приходил к Николаю, тот читал ему стихи украинских, русских и польских поэтов. Украинская поэзия казалась до тех пор Бурггардту безнадежно провинциальной и неперспективной. Зеров сумел его убедить в противоположном. Сначала сподвиг переводить на  украинский немецких и английских поэтов, а потом - к собственному творчеству. До тех пор Освальд Бурггардт писал на русском и немецком.

В Барышевку в гости к ним наведывались другие поэты, в частности Павел Филипович. Зеров окрестил Барышевку Лукрозой - от латинского lucrum - барыш. "Лукроза наша стала культурным центром, который излучал свой свет на всю округу, достигал он даже до Киева", - напишет потом Бурггардт. Осенью 1922-го, по возвращении поэтов в Киев, к их обществу присоединились Максим Рыльский и Михаил Драй-Хмара. На одной из литературных вечеринок кто-то из присутствующих назвал их "неоклассиками" - так как в творчестве ориентировались на классическую поэзию античности и Средневековья. Это название пристало к ним. Неоклассики поставили задачу "очистить авгиевы конюшни" украинской литературы. Образцом ставили собственные стихи.

Как-то проводили вечер в Академии наук.

- Поэтов – хоть пруд пруди, а поэзии - как кот наплакал, - сказал во вступительном слове Филипович. - Да и та скучная, однообразная со своими молотками и тракторами.

Сразу выступил какой-то мордастый литератор. Сказал, что подобные произведения услышишь только в пражских кафе, где собирается реакционная эмиграция. А через день в газете "Большевик" появилась разгромная статья "Пятеро с Парнаса". Неоклассики вступили в дискуссию. Держались своего: призывали "пролетарских поэтов" учиться на классической литературе. Тогда еще можно было дискутировать.

Ситуация стала угрожающей после резолюции ЦК ВКП(б) от 18 июня 1925 года "О политике партии в области художественной литературы". Борьба с "вражескими" направлениями в искусстве усилилась. "Когда в 1931 году на некоторое время был арестован Рыльский, я ощутил, что круг сужается, что готовится новый поход против интеллигенции и грозовая туча не минует в этот раз неоклассиков, - вспоминал Освальд Бурггардт. - В конце того года я начал предпринимать меры, чтобы выехать за границу". Немецкое происхождение помогло ему получить разрешение вернуться на родину предков – в то время еще был такой шанс. Ближайший друг Николай Зеров на прощание подарил ему сонет "Дым родины".

Николай Зеров и Павел Филипович вскоре окажутся на Соловках, Михаил Драй-Хмара - на Колыме. Максим Рыльский станет певцом советского строя.

×