ВСУ захватили позиции боевиков на Светлодарской дуге: как это было, впоминают участники боя

11

Утром 18 декабря 2016-го военнослужащие 54-й отдельной механизированной бригады начали штурм позиций боевиков в лесу Светлодарской дуги в Донецкой области. Эту операцию потом будут называть "Бой за Волшебный лес". Накануне командование бригады получило информацию о попытке наступления со стороны пророссийских сил, поэтому было принято решение идти в контрнаступление. Однако участники тех событий называют это штурмом.

Светлодарская дуга – это линия обороны, которую занимают украинские военные с 2015 года, после того как покинули Дебальцево после тяжелых боев. Этот участок имеет стратегическое значение для обеих сторон, ведь в подконтрольном Украине Светлодарске расположена Углегорская ТЭС, а у боевиков через около 10 км – Дебальцево.

 

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Светлодарская дуга стоила террористам 40 погибших

В 2016-м этот участок фронта все время был в новостях, ведь там ежедневно украинские военные несли потери как ранеными, так и убитыми. Летом ВСУ уже продвинулись вперед в этом районе и заняли вражеские позиции, однако получили приказ вернуться. И уже через полгода состоялась операция по захвату леса, в результате которой военнослужащие 54-й бригады заняли 6 вражеских позиций и высоту. Украинские военные отвоевали 500 м линии фронта, но понесли тяжелые потери. В тот день погибли 5 военнослужащих 1 батальона 54-ки: 21-летний Никита "Шайтан" Яровой, 32-летний Роман "Гюрза" Радивилов", 36-летний Дмитрий "Саныч" Клименко, 41-летний Андрей "Эфа" Байбуз, 46-летний Андрей "Семьянин" Широков и двое бойцов батальона "Киевская Русь": 33-летний Василий "Ваха" Панасенко, 49-летний Сергей "Паштет" Степаненко.

Gazeta.ua собрала воспоминания участников штурма, бывших военнослужащих 54-й бригады.

"17 декабря приехал "Шайтан" на позиции и говорит: "Нужны 20 добровольцев для возвращения своих земель", тогда не уточнил каких именно. Сказал, что будут две группы. Мы собрались, переговорили между собой, составили список желающих и разошлись на дежурство, - рассказывает "Кидур", тогда - командир отделения 3 роты 1 батальона.

- На следующий день людей из списка вызвали на КСП (контрольно-наблюдательный пункт – Gazeta.ua) батальона для планирования и обсуждения с командованием. После анализа определенных разведывательных данных и обсуждений всей информации мы начали формировать группы. Решили, что первую группу поведет "Шайтан" (Никита Яровой, командир 3 роты 1 батальона – Gazeta.ua), вторую – "Бугай", бывший "правосек". Но во время обсуждения "Бугай" отказался уходить по неизвестным причинам. Он это озвучил и отправился спать. "Шайтан" предложил мне занять место "Бугая", я согласился. Затем мы решили, кто заменит командиров на случай их смерти и поехали на позиции рассказывать другим участникам детали задания, до которого оставалось 6 часов. Каждый сам выбрал себе группу. Думаю, это важно, потому что все понимали, что любые пехотные штурмы через поле несут опасность гибели, поэтому все участники были добровольцами.

Конечно, перед началом наступления мне было немного страшно, это нормально, и в то же время я гордился побратимами, потому что мы без лишних разговоров и споров собрались в бой.

Нам нужно было пешком дойти до КСП роты. И это был плохой момент, ведь штурмовая группа с самого утра, не выспавшись, уже много ходила.
Хотя до сих пор помню взгляд каждого, кто был рядом. Кто молча шел, кто курил. Каждый настраивался по-своему. Я поинтересовался у "Семьянина", как настроение. Он ответил, что сейчас нам нужно сделать кое-что важное, и улыбнулся. Близкие друзья "Бай" с "Гюрзой" шли впереди всех. "Батон" сказал, что после штурма сразу в отпуск уедет, "Эфа" хотел к дочери, "Саныч" – к родным на Херсонщину. "Крук" (23-летний Сергей Мокренко погибнет уже в феврале 2017-го – Gazeta.ua) моделировал разные ситуации развития боя с улыбкой и говорил, что представляет, как мы заняли вражеские позиции.

 

Прибыли на место. Проверка связи, юмор, табак, разговоры разного рода. Наконец "Шайтан" сказал громко, что пора отправляться. Дальше нужно было идти очень осторожно и тихо.
3-й полк Сил спецопераций не участвовал в нашем планировании. Они штурмовали позицию "Крест". Я так понимаю, не совсем удачно, потому что их отозвали. У них что-то не получилось, а "Купол" (Алексей Оцерклевич, тогда – командир 1-го батальона 54-й бригады – Gazeta.ua) по рации приказал "Шайтану" выводить две группы с учетом того, что штурмуете – вы. "Шайтан" передал мне по рации: "Ты штурмуешь позицию "Олени". Так изменились все планы и начался штурм".

Когда мы вышли из окопов, начал работать наш пулеметчик, заместитель комбата "Ведьмак" корректировал его под наш ход. Почти сразу же начал работать вражеский АГС-17 (станковый гранатомет – Gazeta.ua), гранаты падали от нас на расстоянии 5-20 м. Мы перебежками смогли выйти из-под огня.

Непосредственно контакт начался на расстоянии 150 м до вражеского блиндажа. "Гюрза" влупил из РПГ (ручной противотанковый гранатомет – Gazeta.ua), перемещение было под прикрытием, нам нужно было обязательно и всеми способами не дать врагу вести прицельную стрельбу, поэтому каждый человек в нашей группе потратил на подход к вражеским окопам по 3-4 магазина, но это было предсказуемо еще на планировании.

Когда дистанция до врагов была уже 50 м, первым получил ранение сапер, пулей на вылет в плечо, он упал и скатился в низину.
Упало несколько гранат из РПГ или СПГ на ветки деревьев, под которыми мы были, нас немного оглушило, но не помешало двигаться вперед, потому что это важно – за нами следуют другие. Когда мы подошли на короткое расстояние к врагу – а мы были выше их окопов – то видели, как два сепара с этой позиции бросили своих и побежали в лес. Мы пытались добраться до них, но их спасла плотность леса. С позиции, где нас прикрывали, "Скин", "Пекарь" и "Стен" открыли огонь и дали нам возможность захватить вражеский окоп.

 

В это время наш "Лука" получил несколько ранений в обе руки. "Саныч" побежал оказать ему помощь, но дистанция до следующей вражеской позиции была 190 м, и он получил пулю в голову во время оказания медицинской помощи товарищу.

Затем наш второй сапер получил ранение в плечо, враг стрелял по нему из блиндажа. Через 10-20 минут ранило "Гюрзу" – пуля зашла под броник в печень. Поскольку были ранения такой категории, нужно было вызвать эвакуацию для них. Я долго кричал в рацию, чтобы приехали за ними, но "Гюрза" погиб, глядя нам с "Баем" в глаза".

 

Близкий друг павшего "Гюрзы" бывший наводчик 3 роты 1 батальона "Бай" вспоминает, что все пошло не по плану с самого начала.

"Говорили об одном, а оказалось иначе. Не могло получиться так, как договаривались сначала, потому что ландшафты местности не отвечали нашим планам. Нас подвели данные разведки, поэтому пришлось принимать решения на месте, что мы можем выполнить из того, что нам сказали в штабе .

Когда мы разделились на группы, рации были у "Кидура" и "Шайтана". Когда начались обстрелы и сам штурм, а мы выполняли свои задачи, выяснилось, что все не так просто. Мы думали, там куча мин, растяжек, потому что это вражеская территория. А сначала мы проползли 250-300 метров, а потом шли в полный рост. И на этом участке не было ни одной мины. Мы слышали переговоры по рации, выстрелы, взрывы. Мы думали, что сепары бросили свою позицию "Олени", к которой мы двигались, и там пусто. Но когда мы подошли поближе, оттуда начал стрелять пулемет "Утес". Так у нас появились первые раненные, убитые.

"Гюрза" погиб в начале сражения.

Мы с "Кидуром" скатились вниз, а "Гюрза" остался на краю блиндажа. Мы не могли его вытащить. Он получил ранение, сказал "Брат, походу я 200", схватился за живот, упал и все. Он сделал как Александр Матросов (герой Советского Союза – Gazeta.ua), то есть собой закрыл обзор пулеметчика, а в это время мы смогли откатиться в сторону, чтобы по нам не стреляли – этим спас нам жизнь.

Мы с "Гюрзой" служили вместе с 2014 года. Он из Харьковской области. Познакомились на базе ДУК (Добровольческий украинский корпус – Gazeta.ua). Когда спрашивали, кто поедет в Пески на конкурс "Кто хочет первым сдохнуть", мы с ним подняли пальцы. И с тех пор уже были рядом. Мне нравился тем, что он активный патриот, везде рвавшийся, "оторви-голова", за любой кипиш и готов идти вперед. Никому не отказывал в помощи, советах, рассказывал об истории, что нужно переходить на украинский язык. Мы всегда были рядом, служили вместе, ходили в одни наряды, рядом спали, были как братья. У нас обоих всегда при себе были гранаты Ф-1, чтобы не попадать в плен.

Когда говорили об этом штурме, нас взяли на "слабо", потому что знали, что такой человек, как "Гюрза", не откажется. В этот бой выбрались достойные люди. Ромка доказал всем, что он настоящий воин".

 

После гибели побратима бойцы не могли дождаться эвакуации, ведь из-за сильных обстрелов до них было тяжело доехать.

"Бой продолжался. Когда "Крук" вылез из блиндажа, рядом упала прилетевшая от сепаров граната. Его ранило осколками в лицо, ногу, руку и грудь, а он в это время попросил у меня один магазин, чтобы накрыть один из секторов. А я смотрю, там – война, перестрелки, гранаты летают, и он сидит в крови и это говорит. Я стреляю в этот момент и думаю: "Нифига себе, какой он крутой". Это меня очень взбодрило тогда, - продолжает "Кидур".

 

- Наша группа вела бой примерно 3 часа, патронов осталось уже мало. Труднее всего контролировать бой было в первый час. Затем уже полностью контролировали друг друга и потенциальное направление появления врагов.

К сожалению, эвакуация не смогла добраться до нас вовремя. Уже позже приехали две БМП-1 (бронированная машина пехоты – Gazeta.ua) и из двух орудий открыли огонь по враждебной позиции. Так мы получили возможность загрузить раненых и погибших.

После всего уже примерно через час прибыли бойцы из батальона "Киевской Руси" на позиции, там погибли два их парня.
Мы много деталей того боя узнавали уже из госпиталя. До сих пор остались вопросы, что все-таки произошло в первой группе и как погибли "Семьянин", "Эфа", "Шайтан". Ибо слова некоторых людей разбегаются, меняются каждый год. Трудно найти истину. Но каждый для себя сделал вывод после боя за лес".

По словам "Бая", из-за нехватки средств связи две группы потеряли коммуникацию и не знали, что происходит друг у друга.

"Еще такая особенность того дня. Мы начали все это ранним утром, а у меня в голове остались воспоминания минут 20 тех событий. Когда было боевое столкновение, каждая группа действовала по обстоятельствам. Мы не знали, что происходит в другой группе.

Когда убили Никиту, вместо него стал Гонта. Взял рацию и не знал, что делать, потому что его не было на обсуждении штурма накануне. Начал действовать по своему усмотрению. Не знал, кто должен вести группу после гибели командира, но хотел быть героем. Вместо того чтобы наложить турникет раненому "Эфе" и остановить кровотечение "Гонта" сначала рассказывал, будто "Эфа" сказал: "Брат, иди, я всех прикрою", затем "Гонта" утверждал, что "Эфа" вообще взорвался".

 

Боец с позывным "Товарищ", бывший командир отделения 3 роты 1 батальона, который был в группе с "Шайтаном", вспоминает тот день так.

"В 6 утра мы были уже готовы к штурму. В 8 часов получили приказ на выдвижение, чтобы занять сепарские позиции. Было очень холодно, где-то -15, сильный мороз. Мы выдвинулись по плану.

Я был в первой группе вместе с Никитой. Мы шли с левой стороны леса там, где позиция "Кемпинг". Удачно захватили 2 позиции, оказалось, что сепары их бросили. Там никого не было. И когда начали двигаться дальше к другому краю леса, чтобы объединиться с нашей второй группой под руководством "Кидура", мы заметили там неприметный блиндаж, оттуда никто не стрелял. Когда подошли на метров 100 поближе, оттуда по нам начал работать пулемет. И так получилось, что нашу группу зажали обстрелами с трех сторон. Мы расползлись по водостокам. Тогда начались близкие контактные бои.

Часть нашей группы: "Шайтан", "Дисней", "Киндер" и "Гонта", которые прорвалась чуть-чуть вперед, отрезало от нас обстрелами. Мы остались немного позади. Связи у нас не было, потому что не хватило тогда на всех раций. Мы не знали, что там происходит у них и не могли стрелять, потому что ребята были впереди. Они вылезали так же стрелять по сепарам, мы могли просто попасть своим в затылок, поэтому я приказал остатку группы прекратить огонь.

Затем они вообще исчезли из виду. Мы долго лежали на краю леса, пытались как-то туда прорваться, но обстрелы были слишком сильны. Когда понял, что мы окончательно потеряли связь с группой, я решил присоединиться к группе "Кидура", как это должно было быть по плану. Мы не могли прорваться, потому что пулеметные обстрелы не давали поднять голову. От края леса до позиции "Кемпинг" 500 метров ползли назад. Там мы встретили остаток нашей группы.

У меня был с собой мобильный телефон, выключенный с пополненным счетом, чтобы в случае чего быстро связаться с нашими. Я включил его и набрал "Бугая", чтобы получить хоть какую-то информацию. Говорю: "Мы не можем прорваться к ребятам, потому что там пулеметчик обстреливает". Он меня перебивает и говорит: "Послушай меня. Вас заметили. Шайтан – двести". Спрашиваю о группе "Кидура", а он мне: "Уже все вышли, вы остались там одни". Я выключил телефон и решил выводить остатки своей группы – 6 человек.
Ребята с нашей позиции "Левша", слева от леса, частично прикрывали наш уход. Отходили к своим позициям. Не знали, живы ли другие прорвавшиеся с "Шайтаном" ребята вперед. Мы не видели их. Если бы знали, то побежали бы их вытаскивать.

 

Когда возвращались, сил уже не было, еще холодно. Я заставлял ребят сбросить часть боеприпасов, потому что понимал, что они обессилены, идти тяжело. Замысел был такой: у нас были окопные заряды ОЗ-1 – его используют для взрывания, чтобы сделать себе небольшие окопы. Знали, что по нам будут работать арта и минометы. Поэтому это была бы наша защита, шанс на выживание.

Когда мы отошли назад, сравнялись с "Оленями", я увидел нашу БМП, которая давила сепарские позиции и стреляла прямой наводкой на 200 м. Побежал в ее сторону, кричал, махал руками. И они меня увидели. После того, как две наши синхронно работавшие "бэхи" отстрелялись, вырулили в нашу сторону и забрали нас.
Моя группа больше участия в том бою не принимала. Комбат сказал, что мы свою задачу выполнили на первых этапах. На следующий день мы должны были забирать тела наших погибших, но ночью это сделали сепары.

Ребята из группы "Шайтана" сказали, что не смогли их забрать. "Дисней" и "Ефа" ранены, Никита убит. "Гонта" смог забрать у Никиты прав, чтобы держать связь. Это его решение. Но думаю, они бы не вытащили его в тех погодных условиях. Где-то километр нужно их тянуть было.

В тот день мы совершили такой рывок, пройдя метров 500. Многие спрашивают, почему мы полезли в лес.
Этот лес создавал нам большие проблемы. Почти каждый день у нас были 200-е и 300-е, потому что там стратегическая высота для сепаров, поэтому они за нее воевали.
Тогда погибли лучшие.

Когда мы планировали операцию, Никита не должен был нас вести. Я знал, что у него в январе должно быть венчание. Мы знали, что у него беременная жена. Я ему тогда сказал, чтобы он не ходил. А он ответил, что он командир роты и пойдет с нами. Хотел показать, что наравне с нами всеми. Он хотел быть поближе к нам, не прятался за нашими спинами. Сказал, что пойдет с нами. Отговорить его никто не мог, ведь командир решил. Никите пуля снайпера попала между плитами в бок. Он погиб мгновенно.

В нашей группе снайпером был "Семьянин". Его ранило в глаз, он умер. У него осталось 6 детей: четверо его, двое – приемные. Он на позициях учил уроки с ними по телефону.

 

 

Через 5 лет после тех событий все трое бойцов считают, что штурм все же не был напрасным, хотя считают, что нужно было лучше подготовиться к нему.

"Я считаю, что нужно было подготовить резервы, и ударить еще с одной стороны - там, где враг снялся с позиции. Это было бы неожиданно и имело бы результаты. Но высота не была стратегическим объектом, а как минимум тактическим. Это высота, с которой сепары регулярно вели огонь и контролировали наши позиции, дорогу к ним и наблюдали за нами, однако считаю, что в этом штурме стоило проработать больше деталей, учесть опыт, который уже имела украинская армия в подобных делах. Были сделаны банальные ошибки, которые нужно было решить изначально: и по работе нашей артиллерии, и по планированию самой задачи", - говорит "Кидур".

"После тех событий наши потери в этой полосе ответственности уменьшились. Потери батальона были достаточно велики на этих позициях. Иначе этих потерь было бы еще больше, если бы не сделали тот рывок. Мы тогда еще учились воевать. Свой выбор мы сделали. Никто никого не заставлял. У каждого отдельно спрашивали согласие пойти туда. Не было времени на подготовку, не были слишком обеспечены, поэтому были проблемы со связью. Отсутствие оснащения армии, достаточно стремительная и не доработанная операция командирами и нами. Почти каждый день вспоминаю эти моменты. После тех событий мало кто вернулся в гражданскую жизнь. Я до сих пор воюю и меня мотивирует месть", - признается "Товарищ".

"На "Левше" каждый день были раненые, через день – погибшие. Надо было что-то менять. Или отдавать позицию, или брать лес. Поэтому решили брать. Мы это сделали. Не сразу, но сделали", - отмечает "Бай".

×