"В кино, как в любви, надо делать прекрасные поступки за чертой логики", - Иван Гаврилюк

В фильме "Хлеб и соль" я на полном ходу, закованный в кандалы, прыгал с поезда, который ехал со скоростью 60 километров в час. На третьем дубле перевернулся и лицо все содрал о гальку.

В фильме "Захар Беркут" я просто загорелся. Между мной и камерой были три чугунные тарелки с зажженным парафином. Меня должны были поливать водой в определенной сцене. Вода попала не в лицо, а в этот горячий парафин. Под давлением воды весь парафин, парик, все загорелось. Лица не было. Жена видела это все, потеряла сознание.

В фильме Юры Ильенко "Княгиня Ольга" я боролся с медведем. Привезли медведицу Маню из Тамбова самолетом. Дрессировщик медведицы дядя Вася имел такой живот, что можно было ставить на него пиво и пить. Как его не одевали, не мог меня дублировать никак. Я подошел к Юре и говорю: "Давайте я сыграю с медведем сам". "Да ты с ума съехал, - говорит он. - С тебя скальп снимут, а я буду в тюрьме сидеть". А уже самолет ждет медведя в аэропорту Жуляны. Деньги большие, очевидно. Надо было что-то делать. А у меня страха никакого не было. Подняли медведицу на задние лапы. По бокам две женщины стояли с револьверами. Медведица пошла ко мне и протягивает к лицу лапу. У меня был хлеб с сахаром. Валю Маню и говорю ей тихо: "Маня, падай!" Я на Маню влез, еще в пасть ей голову засунул. И ничего. Затем подошел Ильенко и говорит: "Я думал, что у тебя атрофия страха".

Страх пришел на четвертый день, когда я осознал, что делал. Потому что когда после меня подошел к Мане дядя Вася, она так заехала ему в голову, что он улетел со своим животом где-то на 4 метра.

Я хотел бы сыграть какого-то мощного человека у некоего хорошего режиссера. Надо хорошую точку поставить в своей творческой жизни. А может, и не надо. Пусть будет многоточие. Вы знаете, профессия актера - это же лотерея сплошная. Тебя приглашают или нет. Я не прошу никогда. Есть много хороших артистов, которые идут к режиссеру, сами просят роль, унижаются. Это сродни идти в гости без приглашения. А когда тебя приглашают, тебя хотят, это совсем другие отношения.

Они приходят. Не так много, как хотелось бы. Но это просто смешно. Это как тянуть детскую коляску без ребенка. Если бы я был бедный человек, надо было бы выживать, да, надо было бы соглашаться, чтобы на что-то жить. Пока мне это не грозит.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Мы теряем свое лицо" - Иван Гаврилюк о голливуських актерах в новом фильме "Захар Беркут"

Я не вижу. Потому что его никто не воспитывает. То, что делает Голливуд и Германия, там, где есть развитый кинематограф. Там есть свои герои, которыми гордится все нация. В Украине свои герои были, даже при коммунистах - харизматичные актеры, одно появление которых уже звало людей в кинотеатр. Сейчас нет. Хотя классных актеров украинских очень много. Но о них никто не говорит. Посмотрите, как восхваляют россияне своих. Им творческие вечера проводят. Их воспитывают так, чтобы нация имела кумиров.

Это должна быть не констатация факта, а такое режиссерское видение, чтобы народ открыл рот. А это не просто. О войне снимать надо именно сейчас. В Америке, например, посадили самолет на воду, через год выходит кино об этом. Но как талантливо.

Нету страсти. Все во время киносъемки ходят аморфные, сигаретку покуривают. Им по барабану. Надо делать прекрасные поступки за чертой логики. Это как в любви.