Это кризис не на десятилетия, это кризис — навсегда

 

Для союза 28 европейских стран украинцы не жалеют высших степеней сравнения. В перетягивании каната "ЕС — Россия" первый наделяют чуть ли не чудотворными свойствами. Многие уверены: подписав Соглашение об ассоциации, Украина "исцелится" от ряда болезней и пороков. Страна забудет слова "рейдер" и "крыша", а олигархи дадут свободу журналистам. На выборах "административный ресурс" растает, как заячье сало.

Нужно только подписать. Вступить и стать европейцами. И жить, как они, хорошо.

Где-то за гранью широкого поля сознания остаются кадры хроники и сообщения в газетах о катастрофической безработице в странах ЕС, о сумасшедших государственных долгах и ответ на простой вопрос: а кто и как долго собирается оплачивать санацию "свиных" экономик (от слова PIGS, аббревиатуры от Portugal, Italy, Greece и Spain)? Украинцев, кажется, абсолютно не интересует: те десятки и сотни миллиардов евро, которые всаживают в так называемые кризисные страны — откуда они берутся? Кто и из какого кармана их платит? А экономический кризис в ЕС — тяжелый, специалисты говорят, на десятилетия. С ними трудно согласиться, потому что это кризис не на десятилетия, это кризис — навсегда. В ЕС объединены разные страны — экономически разные, ментально разные, разные по природным условиям и желанию работать. Как долго могут ужиться вместе Швеция, в которой подоходный налог до 57%, и Болгария, где он максимум 10%? Как может быть общей финансовая политика Германии, которая занимает третье место в мире по экспорту и заинтересована в низком обменном курсе евро, и Мальты, которая практически не имеет экспорта, а для обслуживания импорта заинтересована в высоком курсе? Какого курса должен хотеть для них обеих Европейский центральный банк? Ведь, как говорил бессмертный Козьма Прутков, что "русскому (в данном случае мальтийцу) хорошо, то немцу смерть".

Надолго ли такое состояние дел в ЕС?

Навсегда. Ведь у получателей денег из "европейского кармана" — Болгарии, Венгрии, Мальты, Чехии, Словакии, Венгрии, Польши, Словении, прибалтийских стран, а также Греции, Испании, Португалии и им подобных большинство голосов в структурах ЕС. У тех, кто платит, меньшинство.

Сегодня Евросоюз — это большое корыто, а саммиты по распределению бюджетных денег напоминают попытку участников протолпиться к нему. Польша, например, выбила себе из бюджета на 2007–2013 годы более 100 млрд евро. За эти деньги она построила бальнеологическую термальную баню, пока не выяснилось, что там нет и никогда не было горячих минеральных источников. За них она построила скоростную железнодорожную трассу от Варшавы до Лодзя. Но на ней напланировано столько остановок, что поезд не может развить нужную скорость, поэтому прибывает не раньше других, нескоростных, поездов. В Зеленой Гуре за деньги ЕС был построен аэропорт, в котором ежедневно взлетает один самолет.

Очевидно, в экономике должен существовать закон под названием "Маразм шальных денег", потому что шальные, не заработанные деньги тратятся на бессмысленные вещи.

В новом бюджетном периоде с 2014 по 2020 год Польша получит от ЕС еще больше — 105,8 млрд евро. И все равно, сообщают социологи, восторг от ЕС там сравнительно с 2004-м, когда страна вступала в Союз, упал. А теперь заберите эти миллиарды и скажите Польше, что она должна платить из своего бюджета в фонд ЕС, например, на содержание растущей брюссельской бюрократической машины (сегодня там 55 тыс. чиновников, которые поглощают за год 8,2 млрд евро — это больше, чем бюджет Эстонии). Не поблекнет ли от этого польский европейский энтузиазм еще больше?

Но все вышеизложенное — только присказка. Сказка впереди.

"Так что же, — скажут мне, — автор нас в "Таёжний" союз зовет, назад, в империю?".

Не зову.

Но обращаю внимание на то, что именно такая постановка вопроса появляется, как рефлекс у собаки Павлова, на любую попытку назвать два-три (в действительности их больше) неприятных для ЕС аргумента.

Беда украинской европейско-российской полемики — в самой полемике. В ее характере. Ведь почти все публикации последнего времени сводятся к выбору между Сциллой и Харибдой. Потому что выбор считается безальтернативным. Орел или решка. Пан или пропал.

А почему без альтернативы?

Потому что альтернатив никто не ищет. Более того, создается впечатление, что их поиск нежелателен, запрещен. Решая "или-или", никто не задумывается над целями нации и не ищет других путей их достижения. Элита страны не думает о направлении движения. Она не анализирует нынешнее положение страны и нации, преимущества и недостатки, не имеет плана развития не на день-два, а на десятилетие. Нация не имеет национальной идеи и не пытается ее сформулировать.

А зачем? Ведь в Европе или России расскажут, что надо делать. "Брат, что же ты такое?" — спрашивал когда-то у земляков Тарас Шевченко. Сегодня его же словами отвечаем: "Пусть скажет немец. Мы не знаем".

Дискуссия парализовала общество. Другие варианты, кроме двух выше упомянутых, не рассматриваются.

А среди пасынков есть и интересные. Например такой: развиваться самим.

Нет, говорят, так нельзя. В Европе демократические ценности.

Эти ценности не тайна. Они не лежат у Европы в сейфе. Если кому-то нравятся свобода слова и собраний, общее избирательное право, равноправие женщины и мужчины, равноправие гетеро- и гомобраков, мультикультурность — берите эти ценности и внедряйте в своей стране. Что мешает?

Ах, просто так их не введешь: свободе слова мешают олигархи, которые скупили медийные ресурсы, свободе собраний — милиция, которая разгоняет собрания палками, избирательное право выхолащивается подтасовками и фальсификациями?

А что, кто-то надеется, что после вступления в ЕС тот каждый раз сам будет приезжать и становиться сражаться с олигархами, милицией и нечестными избирательными комиссиями? Может, общество, которое хочет ценностей, но получить их своими силами не может (и поэтому надеется на дядю из ЕС) импотентное или до этих ценностей не доросло, и ему еще нужно пройти определенный этап взросления?

Украинское общество хочет купить билет на поезд, но до сих пор не осознает, хочет ли оно попасть на конечную остановку. Потому что может случиться так, что придя то ли к Европейскому, то ли к Таможенному союзу, вытерев ноги в прихожей и поправив вихры перед зеркалом, только тут кто-то заметит потери.

Какие потери это могут быть?

На среднесрочную перспективу, очевидно, нужно исходить из того, что помощь членам-горемыкам из кармана ЕС будет снижаться. Демографический взрыв на Юге и связанная с ним миграция на Север, низкая рождаемость в Европе, практически вымирание многих европейских наций привели к негативным социальным последствиям. Уровень жизни в зажиточной Европе падает. Это закономерно вызывает социальные катаклизмы. Греция — первый звоночек. Поэтому на "золотой европейский дождь" рассчитывать не стоит.

Но главное — это потеря суверенитета. Передавание значительной части власти от легитимного парламента никем не избираемым брюссельским (или московским) бюрократам. Эти ограничения суверенитета будут касаться не только экономики, финансов, но и военных (где и с кем воевать, куда посылать контингенты украинских солдат) и социальных вопросов, культуры.

Уже сегодня не парламенты национальных стран, а брюссельская Еврокомиссия решает тысячи как глобальных, так и самых пустячных вопросов повседневности — примеры о разрешенной стандартами ЕС кривизне банана или огурца стали анекдотическими.

Бывшие советские республики и социалистические страны, которые пополнили ЕС, из зависимости советской попали в другую зависимость от чужой воли — европейской. Не избавились от диктата "старшего брата", а поменяли его, как надеются, на диктат "лучшего царя". Поэтому выбор между ЕС и Таможенным союзом является выбором между двумя зависимостями.

Зачем Украина идет в ЕС, понятно. Но в политическом дискурсе нет ответа на вопрос: зачем Украина Европейскому Союзу? Какой для него в этом смысл? Ну, с Россией понятно: она ищет рынок сбыта. А ЕС? Поступает ли он так из "искренней любви к Украине"? Из филантропических соображений?

В конце ХІХ в. Теодор Герцль написал: "Кто хочет при теперешней борьбе за существование" улучшить чью-то жизнь "лишь во имя всеобщей любви к людям, тот, по меньшей мере, утопист". Это тот же прагматик Герцль, который стал мотором переселения распыленных по миру евреев в Палестину и создания Израиля — государства, которое, кстати, сегодня в ЕС не стремится. Хотя имело бы значительно больше шансов туда попасть, чем Украина или, например, Румыния.

Можно ли назвать 28 стран "утопистами"? Или там все же собрались мыслящие политики, преследующие реальные цели? То есть для понимания ситуации нужно без идеологических шор сформулировать цели не только Украины, но и контрагентов. Совпадают ли они с украинскими стремлениями?

Подытожим. Настоящая полемика в обществе об исторической цели Украины пока и не начиналась. Без знания цели мало ведется крайне необходимых дискуссий и о путях ее достижения. И счастье Украины заключается в том, что для такого обсуждения она имеет предостаточно времени. Ведь в ноябре ожидается подписание всего лишь Соглашения об ассоциации. Аналогичное соглашение Турция заключила с предшественником ЕС еще в 1963 году.

Виктор ТИМЧЕНКО, журналист, более 20 лет живет в Германии, издал несколько книг политической аналитики, член Союза писателей Германии

×