Поздно. Стус уже научил нас любить свободу
Мы знаем, как это – не ежиться от нагая, и не крыться руками
"Я научу вас свободу любить". 33 года назад, в ночь с 3 на 4 сентября, на бескрайних просторах России, в каторжанском Кучино был убит один из крупнейших поэтов ХХ века, который как раз в том году был номинированный Генрихом Беллем на Нобелевскую премию.
Случайно вчера листала его письма из лагеря в поисках одной цитаты по совсем другому поводу - и наткнулась на вот это его детское воспоминание из Донецка (который еще называется Сталино, и где его сестра впоследствии будет преподавать математику Ринату Ахметову. Вряд ли найти в ХХ веке другого Поэта, чья судьба так тесно была бы "сшита", крупной строчкой по всем нервным узлам, со всем злом, причиненным его стране до сего дня):
"Помню, как сделал первого приемника – сам! Провода не хватило – и я слушал наушники на морозе, в холодном сарае, одев на себя все, что мог. И этот детекторный приемник веселил мою душу. Почему-то запомнилось надолго, как Борис Гмыря пел такую песню:
Сбей оковы, дайте мне волю –
я научу вас свободу любить.
Было много других песен, но они пошли за водой, как солома или трески. А эта – запомнилась" (Василий Стус. Письмо к сыну от 25.04.1979).
Мальчик в зимнем донецком сарае на этот звук – вздрогнул от призыва богов
Гений всегда наделен предчувствием судьбы. Песня эта - народовольческая, каторжанская, была популярна среди российской интеллигенции в годы николаевской реакции. Нетрудно представить, как она звучала в сталинские годы тем, чьи близкие пошли по тому же вечному российскому этапу (вечном, потому что Россия - это страна-зона, страна-гарнизон, и ее аутентичный фольклор - тюремный, а население делится на "конвойных и острожных"). Но эту песню любил сам Сталин, и поэтому ее крутили по радио. И мальчик в зимнем донецком сарае на этот звук - вздрогнул от призыва богов...
Такая небольшая репетиция Гефсиманского Сада (потом у него будет и Сад, и молитва о чаше, все, как всегда бывало и бывает в истории в таких, как он, - "но не как я хочу, а как Ты"). А еще потом – уже по своей мученической смерти – он будет учить нас, поколение за поколением - любить свободу.
Кто-то услышит, кто-то не услышит. Кто-то пройдет мимо, кто-то пойдет к русским в конвойные, кто уедет из своего абрикосового Донбасса – туда, в страну-гарнизон, на те слабообжитые пространства очередным "военным поселенцем"... В 2008-м "конвойная Юля" постарается, чтобы его университет не получил его имени, в 2010-м "конвойный Дима" выбросит его стихи со школьной программы. Но поздно, поздно: мы уже вкусили с посаженного им Дерева Свободы! Мы знаем, как это – не ежиться от нагая, и не крыться руками...
Но поздно, поздно: мы уже вкусили с посаженного им Дерева Свободы! Мы знаем, как это – не ежиться от нагая, и не крыться руками
И партизаны в оккупированном Донецке, где даже мемориальную доску ему "конвойные" уничтожили – сегодня расклеивают по ночам по стенам его строки: Стус на свободе, он у себя дома - и нет, и никогда уже не будет над ним вашей жандармской власти...
Берегите нас, Василий Семенович.
Спасибо Вам.
Комментарии