Какие выводы из турецкого переворота для Украины?
Конфликт России с Украиной, так же как противостояние на Донбассе и оккупация Крыма может длиться годы. Имперский проект в России, как и демократическая Украина имеют значительный запас прочности, Запад пытается стабилизировать противостояния. В длительной перспективе это означает, что военные угрозы будут оставаться и Украина, хочет этого или нет - будет милитаризироваться
На фоне низкого уровня институционального доверия, армия как институт растет, что означает: там, где война близко, хотя, возможно, и по всей стране, ВСУ будут приобретать большее влияние, а роль военных будет выходить за традиционную оборонительную.
Украина имеет рядом две модели стран с сильными армейскими структурами. В Турции, угрозой для которой основатели государства видели исламистов, армия играла роль гаранта секулярности, даже если это означало отход от демократии. Это было преимуществом и проклятием кемалистского (секулярного) политического крыла, которое в конце концов проиграло политическую конкуренцию исламистам. Хотя последние полтора десятка лет - это подъем не так исламистов, как режима Эрдогана, который использовал исламистское движение и демократические институты в Турции для укрепления своей власти.
Армия за время правления Эрдогана была ослаблена политически. Нелояльные руководители оказались за решеткой или в отставке, хотя в политической традиции армия осталась потенциальной угрозой для исламистов. Турецкое войско является фактором стабильности в очень нестабильном регионе - рядом Сирия, Ирак, Иран, Грузия с анексированными Россией территориями, недружественная для Анкары Армения и не совсем дружественная Греция. Поэтому дееспособная армия является фактором национальной безопасности, а вместе с тем - и состязательности политического процесса.
Другая модель - это Израиль, где армия ощутимо менее политизирована, хотя ее влияние на общество огромно. Израильская армия дает возможность израильскому обществу относиться к внешним и внутренним угрозам безопасности как к рациональному и вызову, которого можна избежать, что в значительной мере преодолевает страх. И армия - один из источников равенства в израильском обществе. Это также место, где строятся сети, приобретается управленческий опыт, социальный капитал, которые потом "выливаются" в другие сферы: в бизнес, политику или общественную активность. Армия является одним из основных, магистральных социальных лифтов в израильском обществе.
В Украине армия обеспечивает оборону страны, но окруженная возможностями новой, более широкой миссии. Это может быть армия как новая меритократическая система отбора и тогда она может стать тем, кто заполнит собой институциональные вакуумы на Донбассе, со временем в Крыму и не только. Это может быть армия как политический игрок. И тогда мы оказываемся перед риском стабильной нестабильности, ибо слабая монополия государства на применение силы будет периодически приватизироваться, а противостоять этому будет сложно, придется строить балансы параллельным усилением других структур - и будут постоянные риски "войн силовиков".
По состоянию на сейчас попытка построить армию-гарант по турецким образцом может привести скорее к основанию еще одной политической группировки в более понятной для нас русской традиции
Если Украина пойдет по пути построения сильной армии - а мне кажется, что это неизбежно, важно помнить: вопрос не только в силе военных, но в способности общества захишатись от возможных злоупотреблений этой силой.
Турция является близким примером, который может вдохновить многих, но условия с Украиной очень разные, в том числе мы не имеем доступа к интеллектуальным сетям НАТО, который есть у турков. По состоянию на сейчас попытка построить армию-гарант по турецким образцом может привести скорее к основанию еще одной политической группировки в более понятной для нас русской традиции.
Турецкий опыт важен, и, по моему мнению, для Украины скорее важнее израильский путь самостоятельной внеблокового построения армии, которая является одним из моторов общества, с одновременной защитой политического процесса от институционального влияния армии.
