Как-то спорила с коллегой о дисциплине. Он упрекал меня, что прихожу на работу, когда захочу, а ухожу раньше времени. Я ответила: важен результат, а не процесс и часовые ограничения. Коллега согласился, но сказал:
Прошли года, и я поняла — у меня так же. Я тоже совок. Тоскую по тем временам, по той жизни: детство, отрочество и юность прошли при совке. И эти воспоминания мне сладки, как пирятинский (или тульский) пряник.
Правда, что-то еще досталось старшей дочери. Вспоминаю, как однажды позвонила ее первая учительница и попросила объяснить ребенку, кто такие хлеборобы. На уроке природоведения изучали тему "Грунт". На вопрос — кто в нем живет, дочь ответила: "Жучки, червячки и хлеборобы". Учебник в постсоветские времена переиздали, но в параграфе оставили идеологическую фразу: "Хлеборобы вместе с учеными повышают урожайность грунта".
В третьем классе мы собирали посылки детям Вьетнама. Там шла война. Однажды в школьную раздевалку напустили дым. Все бегали в противогазах. Нам сказали: китайцы под Фастовом, и отпустили по домам. Вечером я сообщила новость деду. Он — офицер в отставке, достал из шкафа противогаз, научил им пользоваться, а потом показал на карте, где Китай, а где Фастов. Я поняла — нас обманули. Дед дал конфет, сказал: "Понимаешь!", и пошел смотреть футбол.
Все бегали в противогазах
Комната с черно-белым телевизором. На экране — новости с Кириловым о трудовых успехах. Бабушкины слезы, когда умер Брежнев. Дедушкина спина с семью шрамами от осколочных ранений. Спаниеля Мартина мы назвали в честь Лютера Кинга. Дед покупал ему "Любительскую" колбасу и звал Мартыном — как Борулю. Собака отзывалась и после колбасы облизывала деду уши и шею, пока тот смотрел телевизор. Все это — совок. Мой детский. И он будет со мной всегда.
1 
1
Комментарии