— Из нашего батальона на ротацию ушли 70 человек, вместо них прислали 15 новобранцев. Они даже стрелять не умели. Начал учить, говорят: зачем нас два месяца на полигоне держали, если за два часа больше научились? На днях иду возле полигона. Сидят мобилизованные. Говорят, в марте призвали. Почему до сих пор не отправили в АТО — не понятно. Спрашиваю: из "Града" стреляли? Смеются: мы даже его не видели. Просим, а командиры отвечают: на передке постреляете, — рассказывает 40-летний Алексей Миронец, старший сержант 24-й бригады.
11 месяцев воевал на Донбассе. 5 июня вернулся домой. С семьей живет в райцентре Яворов на Львовщине.
— В военкомат пришел добровольцем. Там не знали, что со мной делать, — военный пенсионер, инструктор. Отправили на Яворовский полигон учить новобранцев. Хотел попасть в 95-ю десантную бригаду, я там когда-то служил. Не пустили. На Донбасс поехал с третьим территориальным батальоном (впоследствии переименовали в 24-ю бригаду. — "ГПУ").
На полигоне попали ко мне ребята в зеленой форме. Обуты в берцы, похожие на эксперименталки — как будто легкие кроссовки. Прошел дождь, за день обувь разлезлась. Нашел коробки, в которых ее привезли. Там примечание: в этой обуви можно ходить не больше шести часов. Во время занятий по рукопашному бою форма рвалась. Через месяц бойцы ходили кто в чем. Обували кроссовки, тапки. Как-то запретили на выходные выезжать за пределы полигона. Мол, приедет какой-то депутат. Наши берцы-эксперименталки дали на ремонт — их подлатали, накремили. У меня нервы не выдержали. Беру пару и разрываю перед комбатом. Ребята начали аплодировать. Всех отпустили на выходные домой.
Миронец служил в конвойной роте на Луганщине.
— В АТО питание волонтерское. Тушенки было много, но на ней долго не проживешь. Утром — каша, в обед — суп из той каши, на вечер — опять каша. В Луганский аэропорт с собой сухпай возили. Как-то приехали, парень из Дрогобыча спрашивает, есть ли вода попить. Даю бутылку, обрадовался: о, минералка. А можно себе взять? Потому что мы уже вторую неделю здесь из лужи пьем. Возле Луганска местные помогали, но втихаря. Если сепары узнавали, у людей горели дома.
Попросили пулеметы — прислали пять. Обгоревшие, потрепанные — по-видимому, были в Иловайском котле. Из пяти собрал два. Тепловизоры привозили волонтеры. В одном батальоне, когда ушли на ротацию, их сдали то ли командиру, то ли заместителю. Пока пришли новые бойцы, тепловизоры пропали. Как-то наши отступали, мы собирали раненых. Смотрю, сумка лежит. Я ее в машину забросил. Через неделю открыл, а там тепловизор. В следующем бою через него пролетели осколки, разбился.
К добровольцам на войне отношение неоднозначное. Один комбат говорил: добровольцев не жаль. Дал ему по морде. За это меня лишили награды, — говорит Алексей. — Должны были везти "Грады". Попросили танкистов, чтобы прикрыли. Один говорит — не поеду, по мне снайпер стрелял. Спрашиваю: ты был вне танка? Отвечает: нет, в танке. Говорю: так что тебе тот снайпер сделает? У военных установка: в опасные места нужно посылать добровольцев. Кадровых реже на задание отправляют. Был командир, который только по карте показывал: ехать нужно сюда. На позициях никогда не был. Наши ребята как-то на передовой взяли боевика. В штабе не знали, что с ним делать. Спрашивают: а нафига вы его брали?
1 
1
Комментарии