— Мы с мужем воспитали героя. Не каждый пойдет сознательно на смерть. Андрей собой закрыл четырех ребят. Такое ощущение, что сейчас это никому не нужно, — говорит 72-летняя Тамара Аболмасова.
Старший сержант Андрей Аболмасов на позывной "Док" погиб 17 августа 2014-го возле поселка Хрящеватое на оккупированной Луганщине. Служил фельдшером медпункта 24-го батальона территориальной обороны "Айдар". Во время минометного обстрела закрыл собой побратимов. Разрывом мины мужчине оторвало ноги. Умер в "скорой" от потери крови. Остались родители, жена и 15-летняя дочь Богдана.
— Андрей — военный в четвертом поколении, — рассказывает женщина. — Закончил киевское суворовское училище (в настоящее время — военный лицей им. Ивана Богуна. — ГПУ). Мог получить высокое звание. Не дали, потому что моя мама молодой попала в немецкий плен. Дед Андрея — тоже военный.
Думали, растет ветеринар. Котиков, собак приносил. В старших классах захотел быть медиком. Мы жили в Латвии. Там не было медучилищ. Приехал в Киев к бабушке. Закончил школу в 1986-м и поступил в училище. Их выпуск готовили в Афганистан. Отец сказал: "Вмешиваться не буду. Назначат — будет Афган". Но не призвали. Выпустился фельдшером. Работал на подстанции "скорой" на улице Сергиенко. Впоследствии пошел в бизнес, чтобы обеспечить семью.
С первого дня на Майдане был. Увидел, как студентов побили: "Я пойду, там медики нужны". Все его друзья оттуда поехали на фронт. Его не взяли, потому что жена Жанна борется с лейкемией. Сказала Андрею: "Брось меня, найдешь здоровую женщину, а Богданке — маму". Разозлился и ответил, что будет рядом до конца. Все свободное время проводил с дочкой.
В мае 2014-го ему позвонили: на фронте недостает медиков. Мне говорил, что работает у тестя на даче. Поняла, когда приехал в отпуск. От дыма почернел, голова седя. Оттуда писал СМС: "Мамулечка, я жив".
Узнала о смерти Андрея 19 августа, на Спаса. Перед тем в церкви истерика была. Со слезами просила священника молиться за сына, а он уже мертвый был. Когда сказали мужу, в первый раз за 47 лет увидела, как он плачет.
— Плохие сны начались за полгода до смерти Андрея, — вспоминает мать. — Приснился Кунгур (военное поселение в Пермском крае РФ. — ГПУ), где жили с мужем. Горы были в цветах. Над ними я услышала голос Богородицы. Говорила, чтобы молилась. Утром встала мокрая от ужаса. Раскрыла молитвенник, а в голову лезло: "Упокий, Господи, душу раба твоего Андрея". Через несколько дней на веранду залетела птичка и застряла между стеной и шкафом. Зеркало треснуло вдруг. Перед тем, как его не стало, не спала всю ночь. Слышала, будто звонил телефон. Брала трубку — тишина.
Боялась, что привезут черный кулек вместо сына. Но в госпитале, где он работал, врачи сложили по кускам. Смогла похоронить в открытом гробу.
Несколько месяцев лежит представление на присвоение Андрею звание Героя Украины. В Гнутовом как врач 30 бойцам жизни спас. Когда спросила, чиновник из Минобороны ответил: "Ваш сын — не бренд. Война еще длится, ежедневно погибшие будут". Никогда такой обиды не чувствовала, — втирает слезы Тамара Степановна. — Чиновники сказали: "Оформим вам пенсию. Высчитаем из пенсии внучки". Мне стало плохо. Третий год не можем получить землю. Выделили в Быковне под Киевом. Там нет плана застройки. Все приостановили. Местные боятся, что на этой земле богатеи себе коттеджи построят.
Должен быть памятник погибшим киевлянам
— Не писала на памятнике о наградах сына, — говорит Тамара Аболмасова. — Не брала фото в форме. Пусть на меня смотрит таким, каким был при жизни. Еще один портрет поставила в угол рядом с иконами. Каждый вечер молюсь за него.
Союз медиков Майдана сделал представление, чтобы именем сына назвали улицу. До сих пор лежит где-то под сукном. Хочу, чтобы в столице памятник погиб в АТО киевлянам. Нашла архитектора, который это все сможет сделать. Живу этим, — добавляет мать бойца.
17 
1
Комментарии