— Характер боевых действий изменился. Раньше были открытые обстрелы. Боевики и наемники Кремля делали необдуманные шаги, пили и стреляли. За пять лет научились воевать. Стали непредсказуемы. Хотя допускают серьезные ошибки. У них потерь больше, чем у нас, — говорит разведчик 35-летний Анатолий, позывной "Ворон". С конца 2013-го служит в 80-й десантно-штурмовой бригаде. Воинское звание — младший сержант.
Встречаемся на территории воинской части во Львове, где дислоцируется бригада. Анатолий одет в военную форму и в черных очках. Лицо скрыто шарфом, в целях безопасности. Выдавать личность военного нельзя.
Анатолий родом из города Золочев Львовской области. Учился во Львовском университете им. Ивана Франко, на историка. С 2002-го по 2004 год служил в Одесской области в Измаильском пограничном отряде, во второй пограничной заставе.
— В зону антитеррористической операции попал 23 мая 2014-го в лагерь "Долгенький" под Славянском, — рассказывает Анатолий. - Боевики уже понаставляли блокпостов, проводили выучку для своих "казачков". Меня направили в конвой. Сопровождали танками боеприпасы, оружие, продовольствие. Имел два-три выхода в день. Приходил в лагерь, падал и засыпал, не снимая броника. Несколько раз попадал в засаду. На вторую ротацию попал в штурмовую роту. 13 июля, после того, как наши войска заняли позиции в Славянске, получили задание идти рейдом на Луганский аэропорт.
- Должны были дойти до своих, потому что их взяли в кольцо. Долго не получали продовольствия и боеприпасов. По дороге боевики обстреливали нас из минометов. В аэропорт заходили ночью со стороны села Роскошное Лутугинского района. Я ехал за первым танком, в который боевики дважды попали из гранатомета. Танк вспыхнул, как спичка. Из него успели вылезти командир и наводчик. Механик не успел. Адреналин зашкаливал. Взялся сразу тушить огневые точки. С нами был 8-й полк спецназовцев. Ребята прикрывали. В аэропорт удалось попасть со второго раза. Спрыгнул с БТР и увидел, что у меня все штаны в крови. Получил осколки в колено. Несколько их вытащили еще в аэропорту. Остальные остались. Неделю хромал.
Пальцами показывает приблизительную величину осколков. Самый большой, из попавших в него - 1,5 см. О ранении рассказывает спокойно. Периодически шутит.
— В аэропорту наших было более 200 человек. Разместились в терминале на первом этаже. Постягивали туда диваны, поставили телевизор, - вспоминает Анатолий. — Воды не было. Набирать ездили за 2 километра. Бывало, дают приказ: "По воду", все склонили голову и не соглашаются. Страшно. Вблизи то по бункеру из "Тюльпана"палят 240-миллиметровым минометом, то из артиллерии. Говорил командованию: "Я воду набирать не буду, но в охране постою". Нашлось еще трое смелых. Взяли с полсотни 5-литровых баклажек. Набираем воду и в танк грузим. Тут передают команду: "Европа-22, "Грады". Водитель подумал, что мы уже на БТРе — педаль в пол и поехал. Меня и еще двоих оставил. Попадали на землю. Нашел укрытие между камней, скрутился в комочек, помолился. На войне все молитвы вспоминаешь. Обстрел длился несколько секунд. Встали, отряхнулись и более 2 километров шли в аэропорт пешком. Так ездили раз в два-три дня. Воду пили. Посуду не мыли, потому что питались сухпайками. Но были среди нас уникалы, которые мылись ею дважды в день.
31 августа началось отступление.
— Наших было до 300 десантников, — продолжает Анатолий. — Оставляли там все, что можно. Выходили группами по несколько десятков в сторону Георгиевки. Россияне обстреливали плотно. В ночь на 1 сентября прошли до 20 километров.
Вернулся домой, подлатал здоровье и пошел на вторую ротацию в декабре того же года. Был под Старобельском три месяца. Там командир предложил стать разведчиком. На полигоне в зоне АТО прошел обучение по теории, рукопашному бою, маскировке. Через несколько недель меня отправили в Золотое-4. Там контролировали контрабанду. Сейчас — собираем информацию о противнике. Их технике, огневых точках, количестве боевиков. Иногда получаем приказ захватить пленных.
В нашей работе чем меньше людей, тем лучше. На задание идет максимум шесть разведчиков. Не берем с собой ни рации, ни мобильные телефоны. Прислушиваемся к любому звуку. Общаемся системой знаков. Сидим и следим за врагом. Бывало, по 8 часов.
В комнату на проходной, где говорим, входят двое мужчин. Один — в военной форме, второй — в джинсах и свитере, держит пакет с передачей. На вид, обоим до 25 лет. Садятся за соседний стол. Обсуждают что-то эмоционально, но почти шепотом. Через полчаса разговоры прощаются.
— Раз российские наемники попали в руки. Под Зайцево в 2015-м боевики ехали на задание. Водителем их танка был бурят. Спутал дорогу. Выехал на наш БТР. Ребята вылезли и сказали, что ехали с нами выпить. Их было трое. Имели полбутылки водки, были немного вгашенные. Мы их приняли, передали СБУ. Все 1991-1993 года рождения.
Рассказывают одинаково: "Я — повар. Меня привезли сюда, стрельнул три раза — заставили. Но поддерживаю Украину". Снимаешь с него китель — на предплечье след от автомата, гематома. На указательном пальце мозоль от курка. Руки в мазуте — значит регулярно чистил оружие.
Одного россиянина час убеждал сдаться. На Донбассе он воевал с 2015-го. Имел жену и 6-летнего ребенка. Слышал по телевизору, что над пленными украинцы издеваются. Просил выстрелить ему в голову.
— В условиях современной войны никто в упор к врагу не подходит. Того, что дает техника, — достаточно, — говорит "Ворон". — Хотя имел операции, когда надо было максимально приблизиться. Слышал, как российские наемники говорили о наших. Дуло автомата сразу же повернулось в их сторону. Хотел выстрелить. Командир сдержал. Приказал не делать шума.
Вспоминая о боевиках, "Ворон" говорит эмоционально и быстро. Активно жестикулирует.
— 3 апреля 2017-го ушел на задание с четырьмя побратимами. Должен был разведать огневые точки боевиков. Искали пробоины в их обороне, считали, сколько у них людей, оружия, из каких точек работают чаще всего. Услышали с ребятами стрельбу. Вернулись на позиции, начали давать ответ. Мне прилетела за спину граната из СПГ. Ударной волной немного "подвинуло", но автомата из рук не бросил. Потерял сознание секунды на 2. Командир привел в чувство.
В том же бою ранили побратима, который сидел в полуметре от меня. Пуля прошла сквозь две щеки. Еще одного контузило. Я всех завел в медпункт. Там заметили ранение — три крупных осколка от гранаты попали мне в лопатку. Два достали, один оставили. Более мелкие, которые попали в руку, выковыривал ножиком. Боли не чувствовал.
- Многие наши разведчики идут во французский Иностранный легион. Работают охранниками в фирмах. Некоторые выходят на пенсию. Пока имею силу — буду служить. Жена просит оставить армию. Не могу.
146 дней украинские бойцы защищали Луганский аэропорт в 2014 году. 7 апреля, после провозглашения ЛРН и ДНР, чтобы избежать захвата, в аэропорт перебросили войска Львовской 80-й аэромобильной бригады. 11 июня 2014-го аэродром закрыли из-за боевых действий. Через три дня туда направили транспортные самолеты — три борта Ил-76. Один приземлился успешно, второй сбили боевики, третий — изменил курс. После этого авиасообщение с аэропортом прекратили. В ночь на 1 сентября из него вышли все украинские военные. 13 из них погибли. Аэродром с тех пор контролируют боевики ЛНР.
8 
35413
Комментарии
1