В середине 1980-х я работал в отделе критики "лит-рабом", то есть переписчиком чужих текстов. Во главе отдела мог быть только член партии, поэтому руководил им Гриша, которого мы официально величали Григорием Николаевичем.
Руководил он отделом на удивление просто. Все приходившие в редакцию материалы помечал загадочными буквами ХП и клал подниз громадной кипы. Ежемесячно он поднимал с этой горы верхушку и делил охапку текстов между мной и моим напарником. "Потопчитесь, ребята, — говорил. — А потом еще я немного подчищу".
И мы топтались.
Гриша был либералом, то есть считал, что можно печатать все тексты, независимо от их качества, — нужно только их должным образом укоротить. Поэтому когда мы стонали: "Григорий Николаевич! Нельзя печатать эту ахинею!" — он невозмутимо отвечал: "Ну, сделайте из нее две страницы".
Гриша считал, что можно печатать все тексты
Для него не существовало проблемы качества, только проблема объема. И он по-своему был прав.
Я давно не работаю уже в той редакции, как и, в конечном итоге, Гриша, который несколько лет тому назад умер от сердечного приступа. Он так и не объяснил, что означало загадочное ХП, которое он выписывал на рукописях. Может, это означало "хороший продукт", или наоборот — не очень хороший? Или — "художественный памфлет", "хитрый писака", "хуторянская писанина"?..
Я поделился этим воспоминанием с женой, и она на мое загадочное " ХП" засмеялась:
— Элементарно, Ватсон! Это значит: "хай полежить"!
— Откуда ты знаешь?
— Мой редактор тоже так пишет. Советская выучка!
Мне, по совести говоря, не жаль той выучки, как и вообще, сове тских традиций. Но жалко людей, уходящих вместе с той выучкой. Особенно — с простодушным " ХП", которого, боюсь, нам всем сегодня ощутимо не хватает.
1 
1
Комментарии
7