"Ленин муж выбежал с матрасом на голове. Стекла постоянно сыпались" - как живется украинцам на юге возле позиций россиян

28

Степногорск расположен в 30 км к югу от Запорожья – в Васильевском районе. Является центром поселковой громады, в которую входят еще восемь населенных пунктов: Степное, Лукьяновское, Малые Щербаки, Павловка, Приморское, Пятихатки, Жеребянки и Лобковое. Последние три села – не контролируются Украиной. Два оккупированных, а одно находится в серой зоне.

Когда-то Степногорск был селом под названием Сухоивановка. Но в 1980-х неподалеку открыли залежи марганцевой руды. Это и дало старт стремительному развитию местной инфраструктуры. Начали строиться спальные микрорайоны, открываться детские сады, школа. В 1987 году село получило статус поселка городского типа и новое название. Правда, уже в следующем десятилетии шахту признали нерентабельной и закрыли.

Следующие четверть века Степногорск жил спокойной провинциальной жизнью, где люди перебивались сезонными работами и устраивались в фермерские хозяйства или ездили работать в Запорожье. Но все изменилось в феврале, когда часть области оккупировали россияне.

Сейчас Степногорск находится почти на линии фронта – в нескольких километрах отсюда уже находятся позиции россиян. Почти каждый день поселок содрогается от обстрелов – оккупанты целятся по гражданским объектам, как в самом населенном пункте, так и в окрестных селах. Целенаправленно уничтожают инфраструктуру.

Как выживает Степногорск в условиях российской агрессии, узнавала корреспондентка Gazeta.ua.

ПОКУПАТЕЛЬСКАЯ СПОСОБНОСТЬ

Центр Степногорска – небольшое пространство между панельными девятиэтажками. На первом этаже одной из них был супермаркет местной сети, где массово закупались люди. С марта магазин не работает, а вместо окон там щиты из фанеры.

Свежие продукты жители могут купить на небольшом базарчике, работающем утром по нескольку дней в неделю. Там продают овощи, молоко и сметану, домашние яйца. Иногда – мясо и птицу.

После начала полномасштабной российской агрессии в Степногорске осталось четыре магазина. В "Нашей Рябе" можно купить свежее мясо. Еще есть три бакалейные лавки – небольшие, в которых торгуют сами владельцы.

В одном из таких магазинов в центре торгует местная предпринимательница Ирина – высокая стройная блондинка с пышными волосами, заколотыми на затылке. Одета в черную футболку с серым принтом и стразами и молочного цвета легкие капри.

Упорно просит ее не фотографировать, но соглашается поговорить. Вспоминает, как из СМИ узнала о начале полномасштабной российской агрессии и через пару дней уже могла почувствовать новую реальность лично – грохот отдаленных взрывов разносился по селению. А дальше – полетели самолеты.

– Очень страшно было. Наши ВСУ сбили эти российские истребители. Начались обстрелы. Не здесь, потому что это наши надавали оркам. Но летело у нас над головой, – рассказывает женщина. – Сейчас нас обстреливают россияне. В прошлую среду прилетел "кассетник". Упал перед магазином. Через стену – толстое железо – попробовало и прилетело, – показывает на стену магазина, посеченную мелкими отверстиями от обломков мины. Снимает с полки пачку с чаем, насквозь пробитую осколком.

 

В начале марта российские захватчики систематически обстреливали город Васильевку в 18 км от Степногорска. Жители поселка тогда хорошо слышали взрывы, но к ним не прилетало. Все изменилось после оккупации соседнего города – снаряды полетели уже и по Степногорску. Ирина уехала с ребенком к сестре в Чехию. Но через два месяца вернулась. Одна.

– Считаю, что мы там – бесплатная рабсила. Платят, но очень мало. Работала в магазине товароведом, так денег не хватало даже жилье снять, – продолжает Ирина. – Чешская Республика первые полтора месяца дает жилье и один раз платит пособие. А потом что? Квартира 20 тысяч крон, а зарплата – 17 тысяч.

Сейчас в родном Степногорске женщина работает сама на себя. Покупателей мало, но они постоянные, признается. И добавляет, что к ней еще приезжают скупаться из соседнего Каменского в 5 км. Село постоянно под обстрелами и там ничего не работает.

– Товары закупаю в Запорожье. База работает там, но цены… Пачка соли полутора килограммовая – 60 гривен, – с грустью констатирует предпринимательница. – Однако люди все равно есть, потому что куда им деваться. Ирина Верещук (вице премьер-министр. – Gazeta.ua) сказала жителям Херсонской и Запорожской областей: "Эвакуируйтесь". Куда? Чтобы в городе квартиру снять, как минимум пять тысяч гривен в месяц нужно, плюс коммунальные. А зарплаты – шесть тысяч. Как жить?

Ассортимент в магазине скромный. Есть продукты длительного хранения: безалкогольные напитки, чипсы, снеки, чаи и кофе. И немного бакалеи – соль, сахар, крупы.

– Чаще покупают напитки и пьют кофе, – говорит Ирина. – Некоторые продукты – например, макароны, почти не берут. Потому что их еженедельно выдают в гуманитарной помощи.

В магазин заглядывает невысокий 67-летний Николай Брик в белой с широкими серыми полосами футболке и светлых бриджах. Кожа под его коротко остриженными редкими волосами загорела и блестит на солнце. Жмурит глаза за стеклами диоптрических очков.

Есть квартира в многоэтажке, но сейчас живет в дачном доме на окраине поселка. Там есть подвал, в который прячутся сразу, как начинается обстрел. Один раз в огород возле него прилетел российский снаряд и взрывная волна "вынесла" окна и вывернула трубы водопровода, рассказывает мужчина. Но особенно по этому поводу не убивается, потому что питьевой воды в Степногорске все равно нет – исчезла в первые дни войны, потому что оккупанты повредили насосную станцию в соседнем селе Лобково.

– Набираем воду у тех, кто имеет свою скважину. Люди дают. Но набрать можно, когда есть электричество. Когда бьют (россияне. – Gazeta.ua) по подстанциям и света нет – значит, нет ничего.

Фото: Ольга Стенько

Брик показывает на соседний с магазином участок. Из-за забора частного дома на улицу выведена пластиковая труба, из которой течет вода. Туда по очереди подходят люди и набирают в пластиковые баклаги. Полные емкости везут домой "кравчучками" или на велосипедах. Таким же способом перевозят большие белые пакеты и коробки – сегодня в поселке раздается гуманитарная помощь.

ГУМАНИТАРНАЯ ПОМОЩЬ

За девятиэтажками "спрятался" детский сад – небольшое двухэтажное здание на аккуратном дворе. Под молодыми раскидистыми деревьями – таблички с названиями растений и описанием их пользы для организма.

У входа – человек пятнадцать всех возрастов и пола. К выходу на небольшую горку катит велосипед худая женщина лет 55 в легких черно-белых трикотажных штанах и похожей окраски футболке. На багажнике привязан большой белый пакет. Через полиэтилен просматриваются контуры бутылки растительного масла и продуктовых упаковок.

– Не знаю, что там. Дают – и дают. Каждую неделю от разных организаций получаем разное. В основном, продукты длительного хранения – крупы, растительное масло. Иногда бывает молоко, – говорит Татьяна. – Работы здесь нет. Это фактически только пенсионеры могут себе позволить что-то купить. Работа в городе (в Запорожье. – Gazeta.ua). Но маршрутка в одну сторону стоит 50 гривен. Не накатаешься. Я работала в Запорожье в областной больнице, но ездить невыгодно. Потому что зарплата в шесть тысяч. Только на дорогу и хватит.

Внутри, в просторном холле, был организован пункт выдачи гуманитарки. Получатели заходят по одному с паспортами. Сначала – регистрируются у невысокой платиновой блондинки лет 55, сидящей по центру помещения за маленьким низким столиком на детском стульчике.

– Вот бабушки паспорт, ей 83 года. Живёт сама, – протягивает документ загорелый мужчина в светлой клетчатой рубашке. Говорит по-русски. – А вот еще для трех человек. Из них один ребенок. Здесь другой адрес, но тоже по Таврической.

 

Блондинка тщательно записывает личные данные – фамилию, адрес и телефон – в разлинеенную тетрадь формата А4. После этого говорит помощнице, что нужно выдать. Мужчина получает пакет с крупами и растительным маслом и сверток с мылом для бабушки, а для своей семьи – большую белую коробку с логотипом Красного Креста. На коробке выписан список продуктов: две пачки черного чая в пакетиках, по 3 кг макарон и муки, по килограмму сахара и длинного риса, восемь маленьких баночек сардины в масле, три баночки солонины, литр подсолнечного масла и шесть пакетиков разрыхлителя.

– У нас есть коробки для семей из трех-четырех человек. Тех, кто постоянно живет в Степногорске, а не мигрирует туда-сюда. Есть коробочки для старушек, которые живут одни. И пакеты для семей из двух человек. Все получают помощь каждую неделю. О продуктах договаривается поселковый голова Ирина Кондратюк (чаще всего гуманитарку привозят религиозные общины и фонды крупных бизнесменов. – Gazeta.ua), – объясняет регистрирующая людей Наталья Лосева. – Условие одно: человек должен жить здесь и прийти с оригиналом паспорта.

Наталья Арсентиевна – музыкальный руководитель детского сада. На выдаче пособия работает как волонтер.

Несмотря на то, что детские образовательные учреждения в поселке не работают, здесь до сих пор остаются жить более полусотни детей всех возрастов. А не эвакуировавшиеся работники детсада продолжают ходить на работу и получают полную ставку. Дежурят в заведении, помогают с выдачей гумпомощи, убирают территорию и помещения.

– У меня 20 детей в списке. Сейчас 10 за границей, 10 – в Запорожье. Оставшиеся дети в садики не ходят – сидят дома с родственниками, – говорит воспитательница Лилия Владимировна.

Через дорогу от школы смотрит в поселок черными окнами пятиэтажка. Часть здания выглядит вполне нормально: металлопластиковые окна, занавески за стеклами. А вот крыло справа выглядит необитаемым. При этом стены – целые.

 

– Не обстрелом ли повреждено общежитие? – спрашиваю у прохожего пенсионера.

– Это годами так стоит, администрация общежития ремонт затеяли и покинули, – отвечает мужчина. – Поезжайте в микрорайон, посмотрите, что там натворили.

ЖИЗНЬ ПОД ОБСТРЕЛАМИ

Спальный 3-й микрорайон расположен на холме. Ярко серые под палящим южным солнцем три панельные девятиэтажки уныло возвышаются между такими же безрадостными пятиэтажками, образующими дворы-колодцы. Местные называют их "коробками". Изнутри дворы выглядят уютнее: у подъездов зелено, есть скамейки для отдыха и детские площадки.

На одном из таких дворов на стоянке среди легковушек припаркован небольшой красный трактор – аккуратный и блестящий, как большая детская игрушка. К нему прицеплена серая цистерна. Чуть подальше на выбивалке для ковров, подставив с двух сторон стулья, играют в нарды двое молодых мужчин. Не представляются.

Один, худощавый брюнет лет 30, имеет эластичную повязку на ноге. Лечу травму и оформляю документы на инвалидность, говорит. Его товарищ и сверстник – коренастый рыжий блондин в серой футболке и шортах. Рассказывает, что оба работали строителями за границей и в Запорожье. Сейчас в области работы нет, а уехать за пределы страны не разрешают. Поэтому негде зарабатывать.

– Помогаем патрулировать микрорайон и разносить по квартирам соседей питьевую воду, – объясняют.

Воду сюда привозит семья пани Светланы. Женщина, услышав голоса, выходит из подвала, где люди обустроили укрытие. О себе говорит коротко: "Работаю в школе библиотекарем. Работа и зарплата есть".

Трактор принадлежит ее сыну. Имеет собственное фермерское хозяйство, поля. Но в этом году ни одно из них не засеяли и даже не соприкасались туда – в начале российского вторжения территории заминировали ВСУ, чтобы не пропустить оккупантов в Запорожье.

 

– Воду привозим дважды в день. Выходит в общей сложности три куба для нужд нашей "коробки". Люди приходят с баклажками, ведрами, канистрами. Используют воду для всех хозяйственных нужд, рассказывает Светлана.

К разговору присоединяется Анна – молодая невысокая блондинка в темной спортивной одежде.

– Научились стирать в машинках. Люк для порошка открываем, заливаем воду, литров 10-12. Когда гудит и пытается сосать – заливаем. Остановилась и начала крутиться – значит, хватит. Когда сливает воду и нужно полоскать – заливаем снова. Выучили все циклы стирки. Чтобы постирать за полтора часа, нужно 60 литров воды, – говорит Анна.

Кроме стирки людям пришлось решать проблему с приготовлением пищи. В Степногорске отсутствует централизованное отопление и газ в домах. Поселок должен быть газифицирован и проложен газопровод так и не дотянули. Первое время, когда многоэтажки в центре только сдали в эксплуатацию, использовали сжиженный газ, который закачивали в специальные цистерны. Впоследствии отказались от этой идеи. Поэтому сейчас в поселке все работает на электричестве. Когда ее нет, во дворе жители устраивают барбекю: выносят мангалы, разводят костер. Каждая семья готовит для себя, но часто угощают друг друга.

Самая большая проблема в поселке – медикаменты. Единственная аптека, которая была – закрыта.

– Здесь остались, в основном, пожилые люди, инвалиды. Им постоянно нужно лекарство. Приходится заказывать тем, кто ездит в Запорожье. Давать деньги, чтобы привезли, – объясняет Светлана.

ПОДЗЕМЕЛЬЯ

С десяток ступенек ведут вниз к металлическим дверям подвала. На них указывает белая стрелка на стене, рядом с которой заглавными буквами написано "Укрытие".

– У нас сейчас собрался коллектив из девяти человек, которые 11 дней ночуют в подвале. Когда обстрел, сюда сходятся все остальные, – Светлана предлагает показать убежище. – Нам в сельсовете дали плёнку, ею позакрывали окна. Внутри обустроили жилье. Раньше это было неприспособленное темное захламленное помещение, сейчас похожее на хостел. Есть общая кухня и отдельные комнаты.

Внутри прохладный и влажный воздух пахнет плесенью. Но не темно – в каждом помещении под потолком светится экономичная лампочка.

За дверью, в предбаннике, замечаю движение. Черный пес, отдаленно похожий на ризеншнауцера, смотрит настороженно. Но не враждебно.

– Это мы здесь приютили собачку. Он не тронет, старенький, хроменький. Хоть и испуган. У меня дома чихуашечка – маленькая смиренная собачка, но сейчас она агрессивна. Потому что испуган, – говорит женщина. Открывает следующую дверь, металлопластиковую с нарушенным стеклом и заклеенную пленкой. – Эту бывшую балконную дверь мы поставили сами. Их выбило взрывом, хозяева хотели выбрасывать, а мы сюда забрали.

 

Общее пространство – это Г-образное помещение, по центру которого установлены накрытые клеенкой столы. Здесь обустроили место для приготовления пищи – на столах стоят таганок на две конфорки с газовым баллоном, электроплита, микроволновка. Есть бутыль с питьевой водой и умывальник. В обеденной зоне установили телевизор, а в кухонной – холодильник. Из-за него выглядывает красиво нарисованный плакат: "С днем рождения, Сергей!". За период, пока в подвале периодически прячутся от обстрелов, здесь поздравили трех именинников.

За следующей дверью – темный коридор, из него можно попасть в три "комнаты отдыха". Внутри почти нет личных вещей, преимущественно спальные места. Матрасы, одеяла, подушки. Минимум постельного белья. Кто-то притащил сюда кровати, некоторые спальные места устроены из подручных материалов.

Дверь завешена одеялами, чтобы сдержать сквозняки. На центральном проходе – кусок мягкого белого войлока.

– Это мы еще зимой завесили, чтобы было не так холодно. Принесли электрокамин. Я живу на первом этаже, бросила сюда переноску, чтобы его включить. Электричества намотало столько, что еле погасила, – говорит Светлана.

На стенах в комнатах можно заметить разные надписи. В последней, самой большой – простенькие граффити. Светлана рассказывает, что когда ее сын был подростком, со сверстниками играл здесь в настольный теннис и слушал музыку. Они же и разрисовали стены.

 

Сегодня 37-летний сын женщины с семьей живет в Запорожье. Светлана забрала к себе в квартиру 80-летнюю мать из соседнего дома. Она жила на верхних этажах.

– Очень тяжело всем, особенно людям старшего возраста. У нас здесь недавно мужчина выбросился из окна и скончался на месте. Не выдержал всего этого. Ему было лет 60. Жил с лежачей женой. Ухаживал за ней. Ничего не предвещало. Накануне вечером был со всеми. Мы по вечерам здесь все вместе пьем чай. А на следующий день такое произошло, – рассказывает женщина.

"ПОДАРКИ" ОТ РОССИИ

С противоположной стороны дома у подъезда организована своеобразная зона отдыха. У скамьи есть столик и несколько стульев. Из сухих веток сплетенный небольшой плетень – как декоративное ограждение. А возле него желтеют подсолнухи.

В воздухе разносится приятный аромат жареной рыбы. Из трех окон двух первых этажей выглядывают женщины.

– Нам может выйти? Так мы щас, – громко говорит из окна первого этажа оживленная коротко стриженная светловолосая женщина крепкого телосложения. Спускается в считанные секунды. Сразу обращает внимание на раскидистые крепкие кусты помидоров в палисаднике. – Посмотрите, какие помидоры у нас! Ты здесь сидишь, ни на дачу, ни на базар не выйдешь. А свежего помидорчика хочется! Ну мы и насадили под окнами. А оно взяло и вон какое красивое растет!

Сеяли семена даже когда уже было известно, что россияне оккупировали часть области, вспоминает женщина. Представляется Ольгой.

– Было страшно, когда мы слышали, что стреляют. А совсем испугались, когда к нам "прилетело" в первый раз, 27 февраля. Попали в поля, где у нас было водоснабжение – на скважину в Лобковое. С 28 февраля у нас уже не было воды. Били по инфраструктуре. И по подстанциям бьют, чтобы электричество выбить. Хотят сделать нам как можно хуже, – говорит Ольга.

Следом за ней из подъезда выходят еще две женщины. Россияне обстреливают поселок наугад – куда прилетит, говорят.

 

– Возможно, целятся во что-то конкретное, но мины прилетают по жилым домам, – объясняют.

В апреле оккупанты попали в местную школу, вспоминают жительницы. А дачный поселок на окраине Степногорска, который здесь называют Орешник, забросали плотно. Почти каждый местный участок поврежден. Многие дома полностью разрушены.

– Мы пятый месяц живем как на пороховой бочке. Боимся взрывов. И боимся этой тишины, как сейчас. Потому что в любой момент может прилететь. Не всегда и свист слышно, – добавляет Светлана.

– Мы вечером выйдем, сядем чай пить. Только где-то свистят – нас уже нет, мы в подвале. Научились быстро бегать, – объясняет Ольга.

Относительное затишье в Степногорске наступило после 9 июня, когда в микрорайон прилетели восемь вражеских снарядов и разбили общежитие, детсад и дома. Однако 7 июля ночью обстрелы вернулись. Тогда здешние дома пострадали от вражеских снарядов. Одна из мин задела край крыши и упала почти в центре двора, вспоминают женщины. Выбило окна в домах, осколки побили стены и перекрытия.

– Если бы не крыша, мина упала бы в подъезде, или в квартире второго этажа, где были на тот момент люди, – уверенно говорят собеседницы.

– У нас одна женщина сама ночевала. Ее тогда придавило дверью, – приобщается к разговору Елена Левченко, черноволосая женщина лет 40.

– Но первый удар был на углу этого дома, там яма есть, – показывает справа от себя Ольга. – Мы все в домах прятались за другой стенкой. Попадали на пол. А стекла сыпятся, такой шум! Сразу бежать было нельзя. А потом мы в подъезд перебрались. Кричим: "Кого ранило, то кричите, чтобы мы услышали. Прибежим и вытащим!". Когда одна женщина и кричит. Она с третьего этажа выбежала в подъезд, а там дверь перекособочена. Мы прибежали, оттащили дверь, достали человека. Ленин мужчина выбежал с матрасом на голове, потому что стекла постоянно сыпались. Страх что делалось!

 

От одной из мин, упавших во двор в ту жуткую ночь, получила серьезные ранения жительница соседнего дома. А временно проживавший там мужчина погиб от осколка.

– Нам потом сказали, что смерть мгновенная была, попало в грудину. А Оле пробило руку. Кости, мышцы, артерию – все разворотило, – рассказывает еще одна жительница двора Ольга Шатохина. – Все туда побежали, давай ее перевязывать, останавливать кровь. Приехали военные медики, оказали помощь и забрали в областную больницу.

Белые поврежденные взрывом "Жигули", которые до сих пор стоят у подъезда, принадлежат убитому миной мужчине. Он приехал из Одессы навестить могилу жены, она похоронена около Токмака. Через товарища вышел на пострадавшую Ольгу и договорился, что несколько дней поживет у нее.

– А потом у него инсульт случился. И Оля за ним ухаживала несколько месяцев. И еще одна женщина у нее была – тоже инвалид. Жила здесь недалеко одна. Оля ее забрала, потому что переживала, что сидит голодная. Так и ухаживала за двумя чужими инвалидами в своей однокомнатной квартире, – рассказывает Елена.

Раненая отказалась возвращаться домой. В настоящее время проживает в Запорожье. Ее же квартиру после трагедии убирали соседки. И чуть там не погибли.

– Мы пошли вчетвером помочь. А нас там накрыло. Как ухнуло! Второй раз в ту же квартиру огонь пошел. Меня бросило! Девочек толкнуло. Мина прилетела в детский садик, что немного дальше. Осколки долетели до середины двора, а горячая взрывная волна прямо на нас пришла, – широко открывая глаза от пережитого ужаса и жестикулируя, эмоционально рассказывает Ольга.

Это произошло через пять дней после предварительного "прилета". Женщины отмечают, что оккупанты обстреливают жилые кварталы по религиозным праздникам: сначала – били на Ивана Купала, потом – на Петра и Павла.

 

– Здесь одни люди жили, которым ракета прилетела прямо в окно спальни на 8 этаже. Просто чудом все живые остались. Они переехали к нам, в дом напротив, – добавляет Светлана.

В первые недели полномасштабной войны в третьем микрорайоне было много детей. Но со временем их почти всех вывезли за границу – в Польшу, Чехию, Германию, Италию

– 9 марта забросали снарядами Каменское. Страшное что-то творилось. Наш дом, как на колесах, ерзал туда-сюда. У меня был в гостях внучек. Зять прибежал, в маленький детский рюкзачок бросили внуку две кофты, двое штанишек и двое трусиков. Схватили его в охапку, заскочили в машину и уехали. А тут били так, что я Богу молилась не за себя, а чтобы они живые выбрались. Все падало и падало! – рассказывает Шатохина.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Встречает Чечня, кадыровцы. Бородатые, грязные, жестокие" – как бегут люди из оккупированного Токмака

Когда прощаемся, женщины неожиданно обращаются с просьбой. Просят помочь найти им занятия: "Чтобы и руки были при деле, и пользу приносили". Потому что сейчас единственное, что делаем – убираем двор, объясняют.

Результаты их деятельности хорошо видны: двор и разбитые подъезды выглядят идеально чистыми. Нет не только обломков и разбитого стекла, а даже мелкого мусора и пыли.
– Мы, может, в городе бы пирожки продавали и людям в армию средства бы передавали. Да мы не доедем до города… Может, сетки бы плели. Хорошо бы договориться где-нибудь о материале. Потому что у нас ничего нет. Только хороший подвал и трудолюбивые руки, – говорит Левченко.

ОККУПАНТЫ НА ПОРОГЕ

– Мне никто раньше не говорил об этом, что они хотят сетки плести. И запроса от военных не было. Но будем думать, как это можно сделать, – говорит председатель Степногорского поселкового совета Ирина Кондратюк.

Встречаемся с ней в центре поселка, на площадке между 9-этажками. Здесь создается впечатление несколько защищенного пространства. Несмотря на это, слышны громкие взрывы – это россияне начали очередной обстрел Каменского. Также регулярно забрасывают минами два села Степногорской громады – Лукьяновку и Павловку.

 

До позиций врага от Степногорска – максимум 15 км.

– Каждый день, утром и вечером, созваниваемся, узнаем обстановку (в оккупированных селах громады – Gazeta.ua). При случае передаем гуманитарную помощь, – рассказывает Ирина Кондратюк. – К сожалению, не можем восстановить им электроснабжение. У них нет почти пять месяцев ни воды, ни электричества. У людей нет возможности снять пенсии с карты, ни один банк не работает.

В оккупации работает одна из сельских голов громады. Она не уехала, потому что не может бросить на произвол судьбы людей, объясняет Ирина Анатольевна.

– Угрозы ей были. Но пока все хорошо, – сдержанно комментирует голова.

Российские снаряды полетели в Степногорск в марте. Сначала – в частную застройку. Впоследствии начали целить в спальные районы. Прямые попадания пришлись в два дома – на Молодежной и Сухоивановской улицах, говорит глава поселкового совета.

– Пострадала школа, детский сад. В последнее время, когда у нас падали кассетные снаряды, получила повреждение и амбулатория семейной медицины. Несколько снарядов было неразорвано. На следующий день приехали саперы и обезвредили их, – рассказывает Ирина Анатольевна.

От обстрелов в громаде погибли три человека, десять получили ранения разной степени тяжести.

– В поселковом совете осталось очень мало людей – большинство эвакуировались, потому что у них есть дети. И мы продолжаем работу. Работаем с людьми, – продолжает Ирина Кондратюк. – Прибавилась к обязанностям гуманитарная помощь. Очень большая проблема с питьевой водой. Еще от обстрелов в первую очередь страдают наши электропровода. Благодаря нашему участку электриков, работающих слаженно, по мере возможностей быстро устраняют проблемы.

В громаде работают все службы – на улицах достаточно чисто, мусорные баки выглядят аккуратно и не переполнены. Хотя коммунальщикам иногда приходится работать в перерывах между обстрелами.

 

– Прописаны у нас 5100 (лиц. – Gazeta.ua), проживало же около четырех тысяч. Сегодня осталось максимум полторы тысячи. Проживает 80 детей всех возрастов. В том числе двое новорожденных – одному три месяца, второму три недели. Родились в Запорожье, а затем сюда их привезли.

В амбулатории семейной медицины работает только один семейный врач из двоих. При необходимости выезжает на вызовы, назначает лекарство. Но это не решает глобальную проблему отсутствия экстренной медицинской помощи, говорит Кондратенко.

– У нас не работает "скорая" здесь, потому что боятся. На территории находится бригада, которая подчиняется Запорожью. Но у них то фельдшеров, то водителей нет, то еще чего-то. Очень выручают военные. В любое время суток, ночью и под обстрелами – приезжают, оказывают помощь, вывозят в Запорожье. И не только раненых. Берут людей даже если инсульт или переломы, – говорит напоследок Ирина Анатольевна.

×