"Ветеранов отправляют в совковые санатории. Профессиональной психологической реабилитации нет" – руководитель Счетной палаты

Более 83 тыс. пострадавших участников революции достоинства, АТО и ветеранов войны не получили бесплатных услуг по реабилитации и реадаптации. Министерство ветеранов не ведет необходимый диалог с ветеранами и их организациями. Война была с 2014 года. С 2022-го – началась широкомасштабная. А государственный аппарат не перестроился. До сих пор работает по инерции. И это может плохо закончиться. Об этом в интервью Gazeta.ua рассказал временный исполняющий обязанности главы Счетной палаты Андрей Майснер.

Аудит Счетной палаты установил, что за четыре года не сформирован ни полный пакет услуг по реабилитации и реадаптации этой категории граждан, ни система их предоставления. Почему так произошло? Кто должен разработать план работы?

– У нас много лет назад создали Министерство ветеранов. Это ключевое ведомство, которое должно собирать все достижения других органов и вместе получать результат. Чтобы наши защитники и защитницы, члены их семей, а также участники революции достоинства получали профессиональную реабилитацию и реадаптацию. Война была с 2014 года. С 2022-го – широкомасштабная. А государственный аппарат не перестроился. Работает по инерции. Была какая-то государственная программа, но ее должным образом не выполнили. На бумаге есть услуги. Но их пакет не сформирован, как это должно быть. Чтобы закрывать потребности ветеранов и их семей, тех, кто вернулся и переживает тяжелый период, посттравматический стресс, семьям, чьи родные в плену. Есть фрагментарные усилия, но это не цельная государственная политика.

Более 83 тысяч ветеранов – это только то, что мы установили в аудите – не получили качественных и доступных услуг по реабилитации. Сейчас Минвет реально взялся за выполнение наших рекомендаций. Ибо если этого не будет, то государство ждут страшные последствия. Все, кто на фронте, имеют ПТСР. Только степень разная. Человек переживает на войне невероятно ужасающие вещи. Когда собрат ранен или сам получил травмы, когда кто-то погиб у тебя на глазах, остался без конечности. Этим людям нужна реальная поддержка, а не бумажная. Люди направляют в совковые заведения, поют фиточаем и минералкой, дают поплавать в мерзких бассейнах. Ветеранам нужна профессиональная полноценная психологическая реабилитация. Потому что, когда отправляют на фронт, люди проходят медицинскую комиссию. А когда назад возвращают – есть механизм этого возвращения? Нет.

Часть людей уже вернулась с фронта. И многие потеряли концовки в боях, им нужно протезирование. Где адекватная программа по протезированию? Если бы не международная помощь и доноры – была бы полная трагедия. Они сейчас выручают. Профильные ведомства не имеют должного взаимодействия между собой, координации и системной работы. Не хватает общения именно с теми, кому нужно помогать.

Что именно недополучают ветераны? Какие услуги должно предоставлять государство?

– Чтобы определить, в чем нуждается ветеран, нужно с ним профессионально пообщаться. И обычному психологу с этим может быть сложно разобраться. Военный ПТСР – это совсем другое дело. Следует учитывать специфику. Государство уже должно задуматься, достаточно ли сейчас специалистов. Сколько сейчас военных, которые воевали с 2014-го, и могли сейчас приобщаться к адаптации ветеранов. Те же военные психологи.

Надо к человеку подойти и понять, что ему нужно. И качественно предоставить услугу. Этого сейчас вообще нет. У нас есть целевая программа по реабилитации и адаптации. Количество стандартов в ней уменьшилось с 15 до 5.

Вместо наращивания темпов предоставления услуг, мы втрое уменьшили стандарты. Значит это не интересует государство. А как так может быть, если речь идет о тех, кто защищает нашу страну?

 

Правительство ввело Государственную целевую программу. Для ее выполнения с 2019 по 2022 годы из госбюджета использовали почти 622 млн гривен. Главными распорядителями этих средств определили Минветеранов и Минсоцполитики. Аудит установил, что выполнили на 67,4%. Насколько качественно были потрачены средства? Где самые большие провалы?

– Есть многочисленные факты неэффективного использования средств государственного бюджета. На сумму более 180 миллионов гривен. Более 100 миллионов – это просто не достигнутые результаты. О какой эффективной государственной политике здесь можно говорить? И это в условиях, когда нам нужно всюду искать средства.

Провалы – в неэффективном взаимодействии органов. Министерства ветеранов, соцполитики, обороны, здравоохранения вместе должны делать эту государственную политику. Да, Минвет – координатор. Но у каждого министерства есть свой профиль. Каждое министерство живет своей жизнью. Если бы наши военные так действовали на фронте, не было бы слаженности, где бы мы все были? На фронте есть слаженность, а в тылу в министерствах люди почему-то между собой не могут найти общий язык.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Скандалы с военкомами: почему власть увольняет всех областных руководителей и сработает ли эта ставка

Общая численность ветеранов войны должным образом не учтена. Как это можно сделать? Почему государство не продвинулось в этом направлении? Это должна быть компетенция Минвет?

– Реестр образовали. Но есть ряд вопросов, как по его структуре, так и по тому, как он функционирует. Основная причина, которую нам назвали в Минвете и других структурах, что в связи с войной и тем, что там есть личные данные наших защитников, их нельзя разглашать. Чтобы эти сведения не получили враги. Звучит это серьезно. Но министерство ветеранов не первый год существует. И уже давно можно было сделать реестр без подобных угроз. Это только одна из причин. В реальности – мы снова возвращаемся к халатности. И того, что люди до сих пор не поняли, что в стране война. И все должно быть направлено на защиту тех, кто находится в Вооруженных Силах.

Потому что когда ребята вернутся – что увидят? Их финансовые и бытовые проблемы не решены. Да, есть ряд программ по жилью. Но часто и густо, когда дело доходит до реализации, ощущение вроде бы все идет по инерции. А нам нужен результат – конкретная помощь конкретному человеку и его семье. Потому что сейчас реальный риск обидеть ветеранов, когда они вернутся к обычной жизни. Надо обеспечить людей качественными услугами, а не ставить галочки в бумажках.

Почему Минвет бездействует?

– Когда мы пришли на аудит, в основном это были исполняющие обязанности. Потому что отсутствуют важные руководители ключевых подразделений. В частности, профильного департамента по медицине. Который должен разрабатывать программы реабилитации. И сразу же становится вопрос: чего ждем, если в министерстве не могут взять действенных людей на должности? Второй момент – до сих пор Минвету не удалось скоординировать все министерства.

Есть такая организация "Женщины из стали" – образованные люди, многие с опытом в государственном секторе, извлекали своих мужчин из плена, защищают права и интересы раненых. Есть Маси Найем, они создали компанию "Принцип". Но кого не спрошу: "Вы с Минветом как-то работаете?" Ответ: "Мы пытались, но ничего не выходит". Если нет работы с такими действенными людьми, если профильное министерство не имеет с ними диалога, это уже дает оценку эффективности.

В отчете говорится, что категорию лиц, которыми занимается Минветеранов, законодательством ограничили участниками АТО. Как быть с воюющими сейчас?

– Сейчас Минвет приступил к устранению этих проблем. В ближайшие месяц-два – это максимум, что отведено, должны увидеть результаты выполнения рекомендаций Счетной палаты. Люди, ушедшие воевать после полномасштабного вторжения, получают помощь. Но есть юридические проблемы, выявившие аудит. Минвет должен построить систему так, чтобы ни одна категория не выпала. Не важно – это участники АТО или нынешней войны.

Вопрос в том: какую помощь им нужно оказывать и какую получают. Потому что специалистов по военной психологии недостаточно. Никто не готовился к войне в этом отношении. Вот главный крик этого аудита. Когда государство видит потребность в каких-нибудь специалистах, должно перестроить систему подготовки. Использовать при этом опыт самих военных и привлекать их. Потому что часто вижу в разговорах с чиновниками, что у них нет упорства в решении этих вопросов. В отчете Минвета стоят галочки, они оказывают помощь на бумаге. Если только их смотреть, то все вроде бы хорошо.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Россия дает новый урок искажения истории" – FT

Но даже там есть невыполнение 33 процента. А это ужасающие цифры. То есть чиновник греется в кресле, не на фронте в окопе по колено в грязи, и он не может обеспечить за деньги налогоплательщиков выполнение программы и даже ее прописать. Даже просто поговорить с участниками войны, организовать подготовку кадров. А зачем тогда такой чиновник там сидит? Если не выполняешь свои функции, то оставь место. Я бы вообще как можно больше привлекал самих ветеранов. Потому что до сих пор вся эта работа – чиновники для чиновников. Если не брать ветеранов в министерство, то хотя бы работайте с ключевыми представителями ветеранского общества. Чтобы их мнение и опыт были учтены.

Некоторые военные жалуются, что им оказывается неквалифицированная психологическая помощь. Это можно сейчас исправить?

– У нас недостаточно кадров. Психолога из школы должности к вернувшемуся с войны ветерану и он не справится. Совершенно иная природа травмы. Надо, чтобы сам психолог не уплыл. Должен вытаскивать другого. Человек, который не поможет ветерану, потеряет его до конца. Высок риск, что неквалифицированный психолог осложнит травму.

Поэтому здесь должно включаться Министерство образования и науки. Это о подготовке кадров. А вести переговоры с МОН и дать это поручение должен Минвет. Кабмин должен принимать соответствующие решения. Это много вопросов. Но все они менеджерские. Это не вопрос взять оружие и уйти на фронт.

В ходе подготовки и проведения аудита ветераны рассказывали о работе с психологами. Говорят: "На пятой минуте девушка "поплыла". Пришлось ее успокаивать, потому что рыдала". То есть тот ветеран ее вытаскивал, а не она его. Потому должна быть подготовка кадров и государственный стандарт. Мы своим отчетом кричим: "Опомнитесь. Делайте свою работу".

Истории о бассейнах и фиточае. Как это распространено?

– Бывают исключения, где повезло с квалифицированным персоналом. Где можно привлечь иностранных специалистов. Но многие ветераны и их семьи идут к частным психологам. И там помогают. Но иногда это годы работы. Это глубокая травма, с которой следует работать осторожно. А частные специалисты – дорогие. Вместо того чтобы государство помогало, это делает семья. На фронте на человеке ответственность, и здесь снова на него все перекладываем? Таких случаев много.

Должны готовить кадры уже сейчас. Надо сделать госзаказ, понять, какова потребность в кадрах. Когда человек приезжает с фронта на отдых или после ранения, я спрашивал многих: "Вам говорили о реабилитации?". А они об этом не знают. Дали отпуск, сказали отлежаться и возвращаться. До сих пор ветераны не знают, что государство должно им предоставить. Когда узнают, то получают не то, что нужно, фиточаи в санатории. В основном это именно так и есть.

Люди заслужили квалифицированную помощь. Масса оружия на руках. А ощущение несправедливости будет бурлить внутри. Все это на фоне психологической травмы и, возможно, физической. Каковы риски для государства и общества? Очень высокие.

Почему местные органы социальной защиты населения не подавали информацию о пострадавших, нуждающихся в психологической реабилитации? Как это аргументируют?

– Очень простые. Война, многие растеряны, кто-то уехал, где кадровая недоукомплектованность. Нескоординированность центра. Если у министерства масса проблем по ветеранской тематике, то что говорить об общинах. Их никто не готовил к встрече с ветеранами и диалогу. Никто не учил корректно предлагать помощь. А затем оказать услугу, в которой ветеран не разочаруется. Чтобы он почувствовал результат – что его не так беспокоят ужасы во сне и что не так сильно меняется настроение. Ибо человек пережил ужас, и это тонкая материя. Предстоит комплексная работа – чтобы ветерана встретили в общине и тут же помогли. Но пока это намерения и концепции. Проблема существует давно и решаться должна уже сейчас.

×