Ультраправые впереди. Сохранит ли Европарламент единство после выборов?

Выборы в Европарламент, которые пройдут 6-9 июня - важная для украинцев тема. Ведь они отражают процесс противостояния центристских сил с изоляционистами, риторику которых сейчас активно использует Кремль. Почти еженедельно в разных европейских странах появляются новости о разоблачении пророссийских сетей влияния, которые пытались охватить и использовать позицию ультраправых сил с критикой Брюсселя, в частности, с целью уменьшения единства внутри Европы и сокращения помощи Украине.

За последние месяцы мы наблюдали большой скандал в Чехии с закрытием медиаплатформы "Голос Европы" в Германии, Франции, Греции, других странах. И вот буквально на днях - в самой Бельгии, где провели обыск в офисе и резиденции сотрудника Европарламента в рамках расследования того, были ли законодатели ЕС подкуплены для продвижения российской пропаганды с целью подорвать поддержку Украины.

Почти все соцопросы показывают не просто рост рейтингов ультраправых политических сил в разных странах (и соответственно, увеличение мест в парламенте), но и то, что они будут иметь количественное преимущество по сравнению с действующим центристским большинством. Опрос, который на днях обнародовал издание Politico, показал следующее соотношение: 170 мест представителей Европейской народной партии и 180 мест представителей ультраправых политических сил.

Опубликованный ранее отчет Европейского совета по международным отношениям также зафиксировал, что противники ЕС - партии изоляционистского толка - "будут либо самой большой партией, либо будут доминировать в 18 из 27 стран блока после выборов в Европарламент". В частности, в отчете отмечалось, что такой риск есть во Франции, Италии, Польше, Голландии, Бельгии, Венгрии, Австрии, Словакии и Чехии. Те партии, которые были экстремистскими или маргинальными, по прогнозам, будут на втором месте в Германии, Швеции, Латвии, Болгарии, Эстонии и Финляндии, и третьими в Португалии.

К примеру, партия Марин Ле Пен может получить 30 мест в Европарламенте, тогда как партия Эммануэля Макрона всего 18. Партия социал-демократов Олафа Шольца займет четвертое или пятое место после ультраправой Альтернативы для Германии, а партия Виктора Орбана получит в четыре раза больше мест, чем ее оппоненты. Более того. Кроме классических ультраправых политиков/политических сил (Ле Пен, Орбана или АдГ), появляются ультраправые/популисты второго поколения, транслирующие местами еще более радикально-изоляционистскую риторику по сравнению со своими "классиками". Скажем, Ласло Тороцкой в ​​Венгрии или Сара Вагенкнехт в Германии. Европейские политики очень озабочены проблемой суммарного преимущества ультраправых в следующем Европарламенте. Макрон даже сделал тему ультраправой угрозы одной из своих публичных тем выступления во время недавней поездки в Германию.

Между тем действующие правительства не могут не понимать, что на тенденцию роста изоляционистских настроений в Европе влияет, в частности, продолжающаяся российско-украинская война. Ведь это побуждает Россию к увеличению гибридных действий и дезинформационных компаний, которые затем используют некоторые ультраправые силы для критики политики действующих правительств (например, тема мигрантов), фактор "полезных идиотов". Россия, таким образом, хочет продемонстрировать, что может пересидеть Запад.

Также считается, что риторика Дональда Трампа (типа заявлений, что "Орбан - великий лидер Европы") способствовала подъему ультраправых настроений в Европе. Следовательно, рост позиций ультраправых партий - это уже факт. Теперь вопрос, смогут ли они объединиться, а значит - составить не только количественное, но и институционально зафиксированное большинство.

Сейчас уже можно наблюдать разные процессы и движения по этому поводу. Так, примерно две недели назад, на собрании ультраправых политических партий в Мадриде, организованном испанской партией Vox, можно было услышать, на каких темах акцентируют внимание ультраправые из разных стран. Это, в частности, миграция, климатическая политика блока, защита границ. Лидер Vox Сантьяго Абаскаль призвал к единству ультраправых перед европейскими выборами. Но, опять же, вопрос: будет ли оно после выборов? Потому как раз центристы делают акцент на сотрудничестве, ориентированном на время и после выборов. В частности, президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляен на днях встречалась с премьером Италии Джорджией Мелони относительно послевыборного взаимодействия между ЕНП и "Братьями Италии". Правда, и Ле Пен тоже ведет переговоры с Мэлони.

В целом, рост ультраправых настроений можно отнести к электоральным вызовам в этом году. Потому что речь идет не просто о расстановке сил в Европарламенте. Но и о том, что такое смещение настроений является проявлением уязвимости ряда направлений европейской политики и затягивания с их урегулированием (миграционная политика - классика жанра), а также того, что даже между действующими правительствами-центристами многих стран долго нарабатываются решения, требующие единства. Тот же перечень тем, который обсуждался во время встречи Макрона и Шольца (оборонная политика, кооперация производств, конкурентность ЕС с точки зрения направлений экономической политики) должны былт быть определены уже давно.

Как следствие - на примере Европарламента после выборов, влияние которого на глобальные процессы во время войны значительно возросло, мы будем наблюдать еще и то, насколько устойчивы демократии. Поскольку с ходом войны актуализировался вызов не только противостояния демократии vs автократии, но и привлекательности и устойчивости союзов демократических и автократических режимов.

В свое время Стейн Ринген, системно изучавший процессы именно в демократических странах, писал, что демократия - это не цель, а средство, позволяющее как можно шире представлять интересы разных групп. Между тем, в демократиях решения и принимаются, и выполняются по процедуре, и это правильно. Но если происходит определенный сбой, то сам процесс создания коалиции/принятия решений может занять долгое время. Если автократии могут вести политику (внутреннюю и внешнюю) гибридными методами, не требующими никаких правил и согласований, то демократии апеллируют к праву и необходимости прогнозируемости (и другого в цивилизованном мире в принципе быть не может).

Это я к тому, что во времена турбулентности демократии иногда медленнее перестраиваются. А значит - надо быть внимательнее к проблемам (чтобы они не накапливались) и способам их решения. Поэтому Запад еще раз должен оценить риски и последствия долгой, растянутой во время войны. Ибо этот год будет определяющим с точки зрения содержания коалиций и единства в борьбе с автократиями.

Для нас этот электоральный цикл года (выборы в США и Европарламенте) крайне важен не только с точки зрения сохранения и качественного усиления военной помощи Украине (мы видим, что Запад, хочет-не хочет, но приходит к решению согласования применения Украиной западного оружия по целям РФ). Но и с точки зрения формирования новой стратегии по войне - отход от "помощи сколь угодно долго, чтобы Украина не проиграла", и переход к более действенной логике, которая предусматривает преимущество Украины. Ибо другого варианта создать предпосылки для мира - нет.

×