- Демонстрация на 1 мая у нас была сильной. И Пугачева приезжала, и Киркоров, - подсмеивается черноусый 51-летний Анатолий Пономаренко из села Великодрюковое Бобринецкого района Кировоградской области. Он с женой 36-летней Луизой Дрангой и сыном Андреем, 15 лет, - единственные жители села.
К нему 12 км от райцентра Бобринец. На дороге нет указаний и таблички с названием. Между зарослями за забором из сухих веток виднеется обмазанная глиной хата и новый трактор "Беларус".
- Пока тепло, к нам проезд есть, а когда грязь начнется и заметет - никакая машина не проедет. Разве что трактор, - говорит хозяин.
Проводит мимо четырех дворняг, разрывающихся от лая. Навстречу выходит жена Луиза с хвостиком-пальмой на голове. Резиновые тапки обула на теплые носки. Заходим в летнюю кухню с печью, кипой хвороста, двумя кроватями. Над ними - репродукции картин "Охотники на привале" и "Три богатыря".
- Село начало умирать в 1960-х, - Анатолий подкуривает. - Было людей до черта - полторы тысячи. Колхоз, курятник, овчарня, конюшня, 9 тысяч гектаров земли. Но Хрущеву вздумалось укрупнять колхозы. Все маленькие объединили. Это было большой глупостью. В каждом селе существовала школа, детсад, клуб. Все закрыли. Люди начали выезжать. Каждый стремился в Бобринец. Остались только бабы. Я родом из села неподалеку.
- А я с мамой из Казахстана приехала, - перебивает Луиза. - Она на здешней ферме работала. Но пропивала все. Таскала меня по всей Украине, в конце концов, в Бобринец прибились. Встретила Толю, поженились, но работы нет. У меня образования - девять классов, он - зоотехник.
- Не в Европу же нам ехать, - сопит хозяин, - за чужими бабами ухаживать. Решили в село перебраться. Здесь ещё люди были. В 1998-м батя купил эту хату за тысячу баксов. Достроили сарай, кухню. Сначала держали пятерых бычков, трех коров, 25 свиней. Сдавали мясо, молоко. Но уже всё. Замучились.
- Сейчас у меня огород и хозяйство: печь топлю, хлеб пеку, корову дою - одна осталась, - Луиза заваривает чай в ржавой кружке. - Все сами. Один мужик просился пожить, помогать хотел. Через неделю увидел, как мы запрягаемся, ноги на плечи - и бежать.
- Я купил два пая земли, выращиваю подсолнух, ячмень, пшеницу. То, что легко сдать. Трактор приобрел за 160 тысяч гривен.
Анатолий на улице показывает хозяйство.
- Сколько у нас территории - Бог его знает. Сколько глаз видит. Или сколько рукой махнуть. Соседей нет - за землю не ругаемся. Вон село от нас есть в 4 километрах, там скандалы ежедневно за предел. Но мы, хоть и далекие от цивилизации - не дикие, хвосты пока что не отросли, - хохочет. - Свет есть, поставим вышку, и "Скайп" будет. Мобилка ловит на окне. Летом - землей занимаемся, а зимой телевизор смотрим - у нас тарелка. Такая красота, как заметет. Никого нет, тишина. Од одиночества не страдаем.
- Ко мне сестра приезжает из Александрии, - говорит Луиза. - Ходит здесь, вздыхает: "Какая благодать, какая красота". А я на выборах в приемной комиссии была секретарем в соседнем селе. Позвали, потому что у меня красивый почерк. За полтора месяца так намаялась. Людей много, они утомляют болтовней, притворством.
В прошлом году в Великодрюковом умер последний односельчанин Пономаренков.
- По соседству жил дед. Пенсию пропивал, детям ничего не давал. К нему никто не ездил. А когда умер, мы никого из родни не нашли, потому что телефонов не знали. Похоронили мы его. Наняли из райцентра копачей, заплатили 800 гривен. Обед сделали - были копачи и позвали четырех людей из соседнего села. А когда через время приехали родственники деда, сказали: "Вы похоронили, пусть вам хата остается". Мы её не оформляли, она нам не нужна. А огород забрали, - Луиза выходит за двор, где на лугу пасутся два бычка. Кроме них и коровы, в хозяйстве есть десяток кур.
Хозяйка заводит в двухкомнатную хату. На тумбе стоят плазменный телевизор и ноутбук. Хату отапливают грубой. Комнаты обставлены старой мебелью, полы застелены потертыми коврами. Над столом Андрея - грамоты, несколько "валентинок" и засушенных бабочек. Парень похож на отца - смуглый, чернявый.
- В школу хожу в Бобринец, там ночую у деда и бабы. На выходные приезжаю, у меня есть мини-харлей (мотоцикл. - "ГПУ"). Выучусь на агронома, буду на земле, как батя. Здесь оставаться не хочу. Где я найду девушку, которая замуж сюда вышла бы?
- В год мы зарабатываем 100 тысяч гривен, - рассказывает Луиза. - Хотим сыну на хату в Бобринце насобирать. После женитьбы пусть живет отдельно. На себя уже не тратимся. Разве что на спортивные штаны, футболки Толику. Я себе в прошлом году очень дорогие джинсы купила - за 300 гривен. Свекровь дала блузку. Мне хватит. Куда я надёну? Сестра подарила золотые цепочку, браслет и сережки. Смеется: "Наденешь к корове". Ну, спасибо, сестренка. Из еды только сахар покупаем. Пища вся с огорода, хозяйства. Арбузы по 10 килограмм растут. Разве что иногда на праздник копченое сало возьмем и кило рябчика. Намазал маслом хлеб, отрезал рябчика, сверху положил - вкуснота, - прищуривает глаза.
- Как можно рябчика отрезать? Он же маленький.
- Почему же? Там сало прослойками, мясо, холодец. В ларьке в городе продают, - смеется. - Это ветчина такая. Производитель назвал её "рябчиком".
Анатолий и Луиза вступили брак во второй раз.
- Меня муж бросил, говорил, что я не могу иметь детей. А врачи сказали, что все нормально. Он сейчас живет с третьей. Детей так у него и нет. Толя, хотя и старше на 15 лет, но я разницы не чувствую. Он конкретный, он - семьянин. Конечно, здоровье подводит. Два года назад пережил микроинсульт, лежал. Я предлагала: давай переедем в город жить, если с землей так трудно. А он уперся: не хочу быть тунеядцем. Сына просил: "Когда умру, забери мамку к себе". У Толика от первой жены есть дочь. Уже внученька родилась.
Луиза провожает к дороге.
- Все слухи из района сын в автобусе слышит. Недавно в Бобринце двое мужчин поменялись женами. Не по приколу. Серьезно. А потом у одного дочь изнасиловали, и он вернулся в семью. Потому что такая беда приключилась. А второй не захотел возвращаться к жене и уехал на заработки.
В зарослях сирени поют соловьи.
- И где в своем Киеве вы такое услышите?
3 
1
Комментарии
1