— Мне было 14. Увлекался авиацией, ходил на кружок моделирования. Нам предложили к авиашоу подготовить выставку моделек. Разложили их на столах возле Скниловского аэродрома. Погода была замечательная, — вспоминает 27 июля 2002-го львовянин Сергей Денисенко, 31 год. Работает системным администратором.
— Я все время смотрел в небо, следил за каждым маневром пилотов. Они выполняли фигуры высшего пилотажа. Шоу было невероятное.
На аэродроме стояли военные самолеты — МиГ-29 и Су-25, пассажирские и вертолеты. Я подбил друзей посмотреть на них вблизи. Отец и руководитель кружка Ярослав Янчак остались возле наших моделек.
Мы посмотрели пассажирские самолеты, пошли к вертолетам. Тогда в небе уже был Су-27УБ, борт 42. Его падение до сих пор помню в деталях. Все происходило, будто в замедленной съемке: самолет падает, таранит нос Ил-76, задевает крылом землю и поворачивает в сторону тех самолетов, которые мы рассматривали несколько минут назад. Взрыв. После него — тишина. Длилась несколько секунд, но это была самая длинная тишина в моей жизни. Вокруг ни звука. А затем — паника, плач, крик. Человеческую боль я чувствовал на запах.
Проходил сквозь эпицентр катастрофы. Под ногами видел разорванные человеческие тела, лужи крови. Слышал запах обожженной кожи и волос. Заметил небольшой покрученный обломок Су-27. Не понимаю до сих пор, почему, но мне захотелось тот кусок прижать к груди.
Помню, как мужчина искал свою оторванную руку. Он был в шоковом состоянии. Нашел и начал приставлять к ране, будто она должна была прирасти на место.
Как-то мы дошли до моделек. Отца не было. Хаотически осматривал толпу. Наконец заметил его. Он поседел. Солдаты попросили столы, на которых стояли наши модельки. Начали ломать — делали из них импровизированные шины, ноши. Военные, пожарники, работники "скорой" среагировали очень оперативно. Поразила и самоорганизация людей: когда началась эвакуация, все ровной колонной выходили из аэродрома.
Мы с отцом сели в автобус и покинули Скнилов. Вышли на Привокзальной площади. Очень захотелось арбуза. Может из-за того, что во рту пересохло. Купили его и пошли домой. По пути встретили соседа. Он начал расспрашивать, что произошло — столбы дыма были видно с любого конца города. Рассказали. "Круто, пойду посмотрю на трупы". Эти слова меня поразили. Не общаюсь с ним до сих пор.
Чтобы отойти от шока, мне понадобилось несколько недель. А чтобы перестать думать о катастрофе постоянно — несколько месяцев. Мне те картинки снились. До сих пор иногда просматриваю видео в "Ютюбе".
Некоторое время я интересовался судьбой пилотов. Не считаю их виновными. Это были "Украинские соколы", лучшие в своем деле. Не верю, что на борт поднялись нетрезвые. Конечно, человеческий фактор часто играет ключевую роль. Но сделать виновными пилотов — проще всего. За ними никто не стоит, не будет защищать.
Возможно, позже эта ситуация повлияла на мое желание пойти добровольцем в АТО. В первую волну не взяли, потому что не имел военной подготовки. А с четвертой волной я таки попал на службу. Люблю авиацию, хотел бы летать. До сих пор не понимаю, почему в свое время принял другое решение. И жалею.
На Скнилове погиб мой друг детства Сашка, ему было 15. И его девушка, с которой он нас познакомил во время шоу.
2 
1
Комментарии