— Уже 10 лет я благодарю Бориса Тодурова за каждый день жизни, — говорит 48-летний харьковчанин Эдуард Соколов. В ноябре прошло 10 лет, как ему пересадили сердце после инфаркта в Институте хирургии и трансплантологии им. Александра Шалимова.
Усаживается на диване в коридоре столичного Центра сердца. На мужчине тапки и темно-синий спортивный костюм. Кладет ногу на ногу, локтями опирается о диван. Говорит тихо.
— Я служил в секретных войсках, — продолжает на русском. — Нервная работа отразилась на сердце. Еще и 13 лет выкуривал по пачке-полторы в день. Имел низкое давление и часто терял сознание. Бывало, сердце жгло, тогда вызывал "скорую". В 35 лет в трамвае стало нехорошо, чуть не задохнулся. Думал, умру. Кондукторы вывели, помогли дойти до больницы. Это был инфаркт. Врачи сказали: "Хочешь жить — брось курить". Но это уже не помогло. Я задыхался на каждом шагу. Еще год ходил на работу, потом в Институте Амосова сказали, что единственный выход — пересадить сердце. Направили к молодому тогда Борису Тодурову. Он не боялся, был готов рисковать.
Эдуард Соколов ждал донора в больнице 9,5 месяца. Для поддержки сердца ему ставили капельницы.
— Со мной лежали еще четверо, все молодые — от 20 до 30 лет. Почти со всеми подружился, но понимал: каждый из нас может умереть. Однажды утром проснулись, а 20-летнего парня нет. Я все выдерживал — офицерская закалка.
29 октября 2003 года Соколова прооперировал кардиохирург Борис Тодуров. Сейчас он главный врач Центра сердца. Ежегодно делает более 500 операций. Впервые в Украине пересадил этот орган в 2000-м.
— Мы ожидали донора с той же группой крови и резусом. Если сердце отличается по весу на 15 процентов, уже не подойдет, — вспоминает Борис Тодуров, 48 лет. — Несколько раз выезжали за органом и возвращались ни с чем. Родственники, убитые горем, отказывались отдавать. Эдуард не упал духом и терпеливо ожидал. Судьба наградила его за это. За сердцем поехал я сам. Стоял в пробке, переживал. Потому что вне тела оно может жить максимум три часа. Но довез и быстро вшил.
Соколову сказали, что орган пересаживали 4 часа.
— Открыл глаза, смотрю — передо мной стоят 12 врачей в масках, — рассказывает Эдуард Константинович. — Видно, как у всех глаза улыбаются. Рады, что живой. Спросили, не больно ли. Трубка во рту была, не мог говорить, дали ручку и бумагу. Анестезиолог говорит: "Да он же под наркозом. Я сам так волнуюсь, что ничего не напишу". А я вывел ровно и красиво "онемели пальцы". С подачи Бориса Михайловича написал книгу "Исповедь человека с пересаженным сердцем". Взял псевдоним Соколов-Сердечный. Хочу, чтобы люди знали, как важно согласиться отдать свои органы после смерти.
— Тогда еще не имели методик восстановления после пересадки сердца, — вспоминает Эдуард Соколов. — Много двигал руками и ногами, чтобы разгонять кровь, сжимал и разжимал пальцы.
Дали мне хорошего врача. Приходил домой. Первые месяцы не позволял ни на бок повернуться, ни спину прогнуть. Год разговаривал со своим сердцем, привыкал. Гладил: "Дружок, теперь мы с тобой вдвоем живем. Я тебя не буду обижать, не буду курить и пить. Ну, и ты меня не подведи".
Соколов не бывает в людных помещениях, чтобы не подцепить инфекцию. В сезон гриппа, как идет в магазин или поликлинику, надевает маску. По полдня работает инженером в одном из харьковских ресторанов.
— У нас не просто ресторан, а пивоварня. Много техники. Слежу, чтобы хорошо работала, говорит.
Приезжает в Киев, чтобы поддержать тех, кто имеет серьезные проблемы с сердцем.
— Лежит под капельницей 14-летний мальчик, губы и руки синие, потому что сердце еле работает, процентов на 15. Говорю: "Все будет хорошо. У меня сердце пересажено. А глянь, какой я полный, щеки толстые". А он: "Правда, что мне можно будет, сколько захочешь, пить?". Там запрещают, потому что это перегружает орган. К такому ребенку нужно привести народных депутатов, чтобы увидели. Тогда, может, примут закон о передаче органов. А то ссорятся, переходить на летнее время или нет.
Эдуард Соколов не знает фамилию своего донора, потому что ее не разглашают.
— Это был 26-летний курсант Университета внутренних дел, будущий милиционер. Имел аневризму мозга. Узнал только, что звали его Иван Михайлович. Один телеканал хотел родственников разыскать, но не удалось. Его родители, говорят, медики. Понимали, что спасут еще одну жизнь. Отдали сердце и почки сына. Людей запугали "черными" трансплантологами, но в действительности все операции делают легально. Иначе не выйдет, потому что куча врачей задействована.
С пересаженным сердцем можно работать, заниматься спортом, говорит Борис Тодуров:
— Но иммунная система работает лишь на четверть из-за лекарств. Это как искусственный СПИД. Для нас простуда или грибок не страшны, а они могут умереть. Мой первый пациент ушел из жизни на 11-й день после операции от почечной недостаточности.
Другой мужчина впал в депрессию, потому что не мог найти работу. Отказался от лекарств, запил и умер. Организм сам избавился от чужого органа. Третий работал в компьютерном клубе. Там простудился, сердце нагноилось.
— Пересаженное сердце ничего не чувствует, потому что не имеет нервных окончаний. Свое бьется чаще или реже, ведь нерв дает импульс. А у этих людей ритмом управляют гормоны. Если я плачу из-за грустного фильма, пульс сразу учащается. У них — через пару минут.
6 пересадок сердца сделали в Украине. Четыре из них выполнил Борис Тодуров. Двое из шести пациентов живы.
8 
35413
Комментарии
1