"Жена моя корову не доила, печь не топила и есть не варила"

— Вы не смотрите, что у меня здесь беспорядок. Сами же понимаете, я — одинокий человек, — говорит писатель 83-летний Юрий Мушкетик на пороге своей дачи в Конче-Заспе. В конце прошлого года он стал первым лауреатом премии "Золотые писатели Украины". Меценаты Логуши дают ее авторам, совокупный тираж произведений которых превышает 100 тыс. экземпляров.

В коридоре пес Рекс в зубах тянет небольшой ковер под стол, застланный кухонной клеенкой в мелкие цветы. Кладет на ковер передние лапы, рычит на него и виляет хвостом.

— Это пес внука, — Юрий Михайлович медленно переставляет ноги в резиновых шлепанцах по деревянному полу. Коричневая краска местами вытерлась. — Глеб все время родителей о собаке просил. Поигрался с ней несколько месяцев, а тогда деду привез. Сказал: "Собаку трудно в Киеве держать, потому что некому за ней смотреть". Рекс у меня умный. Бывает, ляжет на коврике у стола и внимательно смотрит, как я что-то пишу или читаю. А еще он любит наблюдать за птицами. Видите, вон там кормушка, — показывает в окно. В деревянной кормушке щелкают семечки две синицы. — Я птицам зимой покупаю два ведра семечек и проса. Они со всей Кончи-Заспы ко мне слетались. Сначала синицы, а потом воробьи. Летят такой тучей, что и неба не видно. А позавчера открываю окно — и нет ни одной. Смотрю, а под кустом барбариса сокол воробья доедает. После того два дня ни одной птицы не было. А сегодня уже синицы начали наведываться.

Рабочий стол заложен книжками и списанными листами. Возле настольной лампы лежат старые очки с коричневыми дужками. Юрий Михайлович садится на зеленый диван, застеленный клетчатым пледом.

Над чем-то сейчас работаете?

— Что-то ничего такого не случается, о чем можно было бы написать. Вот недавно закончил повесть "Час звіра" — о парламентских выборах. В этот раз они страшные были: сплошной подкуп, убийства нескольких кандидатов. По свежим следам написал. У меня есть люди, которые об этом всю правду знают. Президента я не воспринимал и не воспринимаю. Украины становится все меньше и меньше: она сжимается, как шагреневая кожа. Президент Франции имеет две резиденции, а наш — 13. И в каждой такая роскошь, какой и у царя не было. Депутат из Швеции имеет две льготы, а наши — 27. Во всем мире налог на доходы не менее 50 процентов, а то и все 75. А у нас дядя, который сам делает рамы для окон и продает их на базаре Юность, платит 40 процентов налога, а Ахметов — всего 4.

В дверь кто-то звонит. Через несколько минут Юрий Михайлович возвращается с высоким седым мужчиной с густыми бровями. Гость держит в руках три поллитровых банки консервированных грибов — белых, польских и подберезовиков.

— Это Виктор Коренчук, — хозяин представляет гостя. — Мы с ним познакомились в 2004-м. Я тогда был главой жюри конкурса "Коронация слова", а он прислал свой роман "Лицар тихого полювання". Я должен был перечесть более тысячи рукописей, почти все — детективы. Среди этой массы удалось выловить один достойный роман. Добился, чтобы автору дали первую премию. Им оказался Виктор Коренчук. Он всю жизнь грибником был. Собирал по лесам грибы, консервировал их, а потом продавал богатым. Так себе на жизнь и зарабатывал. А в 70 лет решил написать первый роман. Как-то спросил его: "Ты сколько грибов знаешь?" Он сказал, что больше 60. Этой осенью пришел в гости, а у меня за домом выросли мухоморы — высокие, до колен. Виктор говорит: "Так это же съедобные мухоморы, кстати, вкусные". Позрезал их и сразу же приготовил. Грибы на славу вышли.

Просит Виктора Кондратовича поставить банки на кухню. Тот из-за пазухи достает бутылку настойки.

— Этот бальзам на травах настаивал. От всех болезней помогает.

— И это тоже на кухню поставь. А я сейчас вас чем-то угощу, — из серванта Юрий Мушкетик достает бутылку с красной жидкостью и три рюмки. На этикетке написано "Ликер десертный особенный "Станислав". Изготовлено по семейному рецепту из черных ичнянских вишен. Имеет приятный вкус и аромат". — Вы такого не выпьете ни в Париже, ни в Нью-Йорке. Это мне товарищ из Ични ежегодно презентует.

На серванте, заставленном книжками, стоит большой портрет молодой женщины в белой кофте. Это — Лина Сергеевна, жена писателя. Она умерла в 2008-м.

— Уже четыре года прошло, а я до сих пор в чувство прийти не могу. Каждый месяц мне снится. Гладит меня по голове и говорит: "Я о тебе постоянно думаю". Мы с ней больше 50 лет прожили. Со школы ее знал, была на три года младше. Я уже в 10-ом классе бросал на нее взгляды, но подойти стеснялся. Думал, скажет мне: "Дядя, чего вы ко мне пристаете?" После школы поступила в институт пищевой промышленности. Тогда делал вид, что навещаю ее как землячку, хоть уже имел на нее планы. Два года встречались. Где-то неделю искали, на какой улице загс. Роспись отмечали в общежитии скромно. А уже потом поехали в село. Праздновали в нашем доме. До сих пор помню, как под стенами стояла вся родня — в куфайках, пиджаках, кирзовых сапогах.

Когда женился, знал, что Лина в селе жила у деда и бабки. Та была такая, что все сама поделает. А жена моя корову не доила, печь не топила и есть не варила. Был уверен, что хозяйки из нее не будет. Но я ошибся. Она стала хозяйкой. Может, не высшего пошиба, а так на среднюю тянула. С ней двух дочек нажили. Старшая Леся вот только приехала из Саудовской Аравии. Ездила к мужу, он у нее дипломат. Побыла с ним там 1,5 месяца и вернулась, потому что у нее здесь работа. Леся — доктор наук. Они с мужем — это целый институт, потому что знают много языков. Леся, когда сидела в декрете, самостоятельно изучила венгерский, который второй по сложности после китайского. Теперь владеет им как украинским.

А у младшей дела хуже. Раньше Оксана работала в рекламной фирме. Та распалась, теперь без работы сидит. Ее муж работает на заводе "Артем". Начинают работать, когда в Африке рассорятся два племени и закажут по 300 ракет. На заводе их сделают, и цеха останавливают. Так у зятя два рабочих дня в неделю.

Детям помогаете?

— Раньше получал пенсию по возрасту — наименьшую в государстве. Хотя имел право на большую, но перед товарищами было стыдно такую получать. Как уже младшей дочери стало трудно, то я подал документы на получение денег Героя Украины. Дети на все выходные ко мне приезжают. По субботам с зятем Александром едем на базар и на неделю мне еды покупаем. Оксана на несколько дней есть наварит, а потом уже сам себе какого-то супа сварю.

С соседями дружите?

— Здесь между соседями не заведено дружить. В 1985-м, когда эту дачу купил, на этом хуторе жило около 50 литераторов. А теперь всего семеро осталось, у других дачи крутые выкупили. Когда берут дом, как у меня, то говорят: "Он нам и на нужник не годится". У меня тоже хотели купить, но я постоянно отказываюсь. Думаю, пусть хоть что-то детям и внукам останется. За моим домом луг огромный был, теперь там все песком засыпали и уже начинают строиться. Эти крутые ставят заборы аж до неба и собак страшных держат. К ним в гости не походишь. А еще затворники остались. Драч ни с кем не контактирует, Валерий Шевчук — это вообще анахорет, он и в дом никого не пустит. Немного общаюсь с Павлычко и Чорногузом.

— Рекс, ко мне! Ап! — Юрий Михайлович подзывает пса. Тот подбегает к хозяину, прыгает к нему на колени.

Говорят, вы дружили с Леонидом Кучмой?

— Мы с ним в одном селе родились, на этом и сошлись. Как-то он мне предлагал реконструировать эту дачу. Но я отказался. Сказал ему: "Леонид Данилович, вы лучше Украину реконструируйте. А я и так проживу".

×