Пытки, страшный голод и усохшие мышцы: что переживают защитники "Азовстали" в плену

11

Год назад, 16 мая, защитники Мариуполя стали покидать металлургический комбинат "Азовсталь". Бойцы и медперсонал выходили из бункеров группами до 20 мая включительно.

Героическая оборона города продолжалась 86 дней, а в бункерах завода под постоянными российскими обстрелами жили гражданские и более 2 тыс. бойцов. Среди них – солдаты "Азова", Нацгвардии, ВСУ и военно-морских сил.

Приказ о выходе из "Азовстали" защитники получили от высшего военного руководства Украины. После его исполнения – попали в русский плен. Мариуполь был полностью захвачен врагом.

В дальнейшем часть воинов была освобождена при обмене пленными. В частности, в ночь на 22 сентября из России вернули 215 военных, из которых было 108 "азовцев". Часть защитников вернулись на территорию Украины, а некоторые – продолжают находиться в Турции. В частности, командир "Азова" Денис "Редис" Прокопенко. Взамен Украина тогда отдала России Виктора Медведчука и 55 россиян.

Еще 53 защитника Мариуполя россияне убили, устроив подрыв одного из бараков в поселке Еленовка под Донецком, где содержали воинов.

Всего за год Украина смогла обменять около 500 бойцов. Другие же до сих пор находятся в российских тюрьмах и СИЗО.

Корреспондентка Gazeta.ua побывала на встрече с родными воинов, которые до сих пор находятся в плену. Также услышала истории о тех защитниках, которых удалось вытащить.

УЖАСНЫЙ ГОЛОД

Жена бойца полка "Азов" Наталья Зарицкая в мае прошлого года инициировала создание общественной организации "Женщины из стали".

– Именно в этот день год назад мы, четыре обычных украинских женщины, обратились ко всему миру, стоя в официальной резиденции президента Турции и просили экстракцию в третью страну защитников "Азовстали", – вспоминает Наталья. – С нашей стороны это был жест отчаяния, потому что казалось, что хуже, чем бойня на "Азовстали" в тройном кольце вражеского окружения и быть не может. Однако сегодня мы убедились, что это не так, потому вместо экстракции наших героических защитников ожидала так называемая эвакуация, которая оказалась страшным и бесконечным пленом.

 

Ее муж Богдан Семенец вернулся из российского плена 21 сентября.

– Никто не знал, что нашим ребятам суждено было пережить, а некоторым и не пережить голод, когда самый ценный подарок на 50-летие – два куска хлеба от всего барака. Они жили в смертельном холоде – поочередно носили носки, чтобы избежать обморожения. Пережили бесчеловечные пытки, самой легкой из которых является 16-часовое ежедневное стояние в камере, девятичасовые допросы и постоянные избиения.

Несмотря на все усилия, за 12 месяцев удалось вернуть всего 20% защитников. По информации из открытых источников, выполняя приказ с территории комбината, вышло около 2,5 тыс. солдат, а две тысячи мужчин и женщин до сих пор находятся на подконтрольной России территории. Вместе с ними в аду неопределенности уже год находятся их семьи, говорит Зарицкая.

– В сентябре прошлого года был большой обмен защитников "Азовстали". Тогда вернулись защитники пробывшие в плену четыре месяца и всем известно, в каком состоянии они вернулись. Это в среднем минус 40 килограммов веса, опущенные почки, выбитый позвоночник, травмированные колени, перебитые и усохшие мышцы, потеря зрения, слуха, зубов, потеря чувствительности конечностей, ужасающие психотравмы – это далеко не исчерпывающий перечень последствий плена.

В этом году 6 мая удалось вернуть еще 45 защитников "Азовстали". Еще год назад здоровые сильные люди потеряли здоровье, которое им никто и никогда не вернет, отмечает Наталья.

– Освобожденным из плена еще долго кажется, что это сон, что они спят. Они вслушиваются в каждый звук. Я помню своего мужа после освобождения – он семь месяцев не слышал музыки. Это была наша первая история… У меня в рюкзаке было яблоко с собой. Он его нюхал минуты три, гладил, смотрел на него, обнимал, а потом съел с кочерыжкой. Когда он пил кофе, он знал, что он делает – внюхивался в каждый запах. Он сказал: "Единственное ощущение, которое у меня не отбили россияне – чувство голода". Когда в Новых Санжарах он мог принять душ, он плакал. Он сидел под горячей водой час и говорил, что проточная вода – это самое большое благо цивилизации.

Условия содержания военных в плену ужасающие, говорит Наталья.

 

– В Еленовке первое время договоренности не выполнялись – был свой быт, не должны были их избивать. Основная пытка в Еленовке была – это пытка голодом. – Муж говорил, что в первый месяц получали 500-600 калорий в сутки, у него сильно кружилась голова. Говорил, что за прием пищи получал меньше калорий, чем тратил, чтобы дойти до столовой и обратно. Во время проверок от голода стабильно 4-5 человек падали. Женщина с позывным "Герда" пошла в уборную, из-за голодного головокружения упала и разбила голову. Все переживали, чтобы она поправилась.

Сейчас Богдан Семенец часто говорит жене, что хочет снова чая из ореховых листьев.

– На территории Еленовки были кусты роз – они их объели и мужчина говорит, что это такая роскошь была. В Донецком СИЗО такого не было, там улучшилась еда. Была своя пекарня, давали свежий хлеб. Но если в Еленовке у мужчины была своя кровать, то в Донецком СИЗО это была камера 18 кв. м, где содержалось 28 человек. Стояли металлические нары из сварного металла, худые спали вальтом. Муж спал на полу. У них была одна из самых "богатых" камер, потому что имели семь матрасов – тряпка, набитая чем-то. Средств гигиены не было.

ПУТЬ К ВОДЕ

Мать двух воинов полка "Азов" Неля Шастун родилась и выросла в Мариуполе. В родном городе вышла замуж и воспитала детей.

– Там же мы встретили полномасштабную российскую агрессию. С первой минуты вражеского наступления мои дети уговаривали уехать меня из города, но я их не слушала и провела 21 день в окружении, – говорит Неля. – Это ужасные дни и ночи. Круглосуточно город обстреливали из "Градов", самолетов, с кораблей, минометов, шли уличные бои. Когда мы ложились спать, то молились о быстрой смерти.

Город был без воды, света, газа и связи. За питьевой водой приходилось ежедневно проходить по 1,5 км.

– Когда мы туда шли, то не знали, дойдем ли, сможем ли вернуться домой и будет ли, куда нам возвращаться. Для экономии дров объединились с соседями и сделали один большой мангал на весь подъезд. Вместе добывали дрова, ветки, шишки и складывали все в подъезде, чтобы немного просушить это все. Несколько раз наши военные привозили нам еду и воду. 15 марта был организован первый зеленый коридор для мирных жителей. 16 марта после прилета в Драмтеатр решили выезжать.

В Киев женщина смогла добраться только 21 марта. Только первые 30 км ехали более девяти часов. В столице Неля постоянно мониторила новости, зная, что на тот момент сыновья защищали Мариуполь. 1 апреля 2022 во время уличных боев погиб ее старший сын.

 

– Через две недели на "Азовстали" был заблокирован младший, – рассказывает Шастун. – Я сходила с ума из-за гибели одного сына и невозможности защитить другого, ежедневно смотря в эфире новости, как его убивают.

Женщина много лет работала на Мариупольском металлургическом комбинате имени Ильича и "Азовстали". В ее обязанности входила проверка состояния бомбоубежищ.

– Мне было не трудно представить, в каких условиях там находятся люди. С каждой выпущенной бомбой я представляла себя в тех бункерах. Каждый выход сына на связь был счастьем, а потом день-пять – и ты опять сходишь с ума. Садишься и берешь в руки хлеб и думаешь, ел ли твой ребенок. Наливаешь в стакан воды и вспоминаешь его сообщение, где он пишет о том, что они пьют воду из градирень, а это тоже самое, что пить из лужи.

16 мая родные наконец-то дождались сообщения Генштаба о выводе защитников из "Азовстали". Сына женщины Никиту освободили из плена 31 декабря.

О судьбе сына Неля впервые услышала в сентябре прошлого года, когда освободили его командира.

– Только тогда я узнала, что он в Еленовке, что он выжил в теракте 29 июля, когда взорвали барак, – признается женщина. – Мы все живем год в информационном вакууме.

ПЕРЕЛОМ ВОЙНЫ

София Черепанова – сестра пленного защитника "Азовстали", бойца 74-го разведывательного батальона. С 2019 года мужчина защищает свободу Украины на фронте.

Полномасштабное вторжение застало ее среднего брата Артема в Широкино. Он был одним из тех воинов, которые первыми дали отпор русской армии. Впоследствии его батальон присоединился к мариупольскому гарнизону.

– Именно в Мариуполе произошел перелом войны, определивший дальнейший ее ход, – уверяет Светлана. – Ровно год назад после начала выхода воинов из "Азовстали" наш верховный главнокомандующий подчеркнул, что наши воины нужны Украине живыми. Но уже 365 дней мы, родные защитников, желаем друг другу хороших новостей. Это для нас означает – возвращение наших домой.

Женщина отмечает, что "хорошие новости" за последний год получили единицы. Поэтому украинцы теряют веру в человечность и справедливость.

 

– Их самоотверженность вдохновляла и мотивировала как военных, так и простых людей делать больше и выйти за пределы своих возможностей. Однако глядя на их трагическую судьбу в плену теряется вера в людей и справедливость, что в свою очередь делает невозможным появление новых героев. Возвращение из плена стальных воинов – наша общая обязанность.

Старший брат Черепановой 31 августа 2022 года погиб на Бахмутском направлении. Боец 58-й отдельной механизированной бригады ВСУ Давид Юрченко посмертно награжден званием "Герой Украины". За месяц до смерти ему должно было исполниться 30 лет.

ФОСФОРНЫЕ БОМБЫ

До начала полномасштабного вторжения сын Наталии Кравцовой работал в "Азове" кинологом. Отправлял матери фото своего любимца чаще, чем собственные.

События в Мариуполе разворачивались быстро, но боец не рассказывал все детали Наталье. Однако о том, что спускаются в бункер "Азовстали", женщина знала.

– Самое страшное то, что у мариупольского гарнизона не было возможности эвакуировать на большую землю раненых и потому бойцы в мучениях умирали в бункерах, – рассказывает Кравцова. – Среди таких же сотен обреченных были военные медики Мариуполя – это люди работавшие 24/7 вне человеческих возможностей и голыми руками пытались спасти жизнь защитникам. Штурмы приостанавливались лишь тогда, когда российская авиация сбрасывала на комбинат фосфорные бомбы или многотонные ФАБ, пробивавшие бункеры на несколько этажей вниз.

 

Вражеская авиация совершала по 100-120 вылетов ежедневно. Сотни тел до сих пор находятся под обломками бетона и перерытой землей, говорит Наталья.

– Бойцы мариупольского гарнизона вышли из комбината и мы все видели эти кадры, весь мир видел, – вспоминает фотографии прошлогодней давности Наталья. – Они выходили осунувшиеся, раненые, истощенные, но они не подняли руки вверх, ни один из них.

Сын Натальи Кравцовой по-прежнему находится в российском плену. Семья не имеет никакой возможности общаться с близкими. Узнают о их судьбе хоть что-то только от военных, которых удалось обменять.

 

– Это для меня, для многих людей самый страшный год в жизни, год боли, отчаяния, страха за жизнь своего близкого человека, – женщина не сдерживает слез и едва утоляет волнение. – И только вера в то, что он вернется, каждый день дает мне силы подняться с кровати и делать, что я могу и не могу для того, чтобы его освободить. Самая страшная фраза: "Вашего в списках обмена нет".

МЫ ВЫСТОЯЛИ

Из "Азовстали" жительница Мариуполя Анастасия Михилева вышла вместе с семьей 6 мая. Выводили гражданских представители Красного Креста и ООН. После этого попала на несколько дней в фильтрационный лагерь.

– Меня допрашивали, потом забрали телефон, но так ничего и не нашли. Проверяли номера телефонов, фотографии, – вспоминает Анастасия. – Возле нашей палатки поставили человека, постоянно следившего за нами, подслушивали разговоры.

На "Азовстали" в бункере несколько месяцев она жила с бабушкой и четырехлетним сыном. С ними тоже были дядя с женой и ее родителями, а также двое детей.

 

Муж Михилевой с первых дней полномасштабного вторжения стал на защиту Украины от оккупантов. Андрей также был на "Азовстали", он оборонял Мариуполь. Однажды получил ранение и с тех пор связь между супругами оборвалась.

– Мой маленький сын находился во влажном, холодном помещении, он не видел ни одного лучика солнца. Каждую ночь мы прощались с жизнью, слышали, как постоянно бомбят "Азовсталь". И только инстинктивное желание сохранить жизнь своему ребенку давало мне силы выстоять. И мы выстояли.

24 февраля мужчину вызвали в часть. В 8:00 он позвонил по телефону, сказал собирать вещи на три дня и переезжать к бабушке, которая жила в центре города.

– Мы думали, что заходить будут сперва с моря. Муж забегал к нам раз в несколько дней. Каждую ночь мы сидели в тамбуре, спали в одежде. 10 марта он нас вывез на "Азовсталь", а 13 марта в дом бабушки было 13 прилетов. Если бы мы были в тамбуре в тот момент, то не выжили бы.

На заводе гражданские жили отдельно – 42 человека, из которых восемь детей. Преимущественно в бомбоубежище были работники "Азовстали".

– Мы думали, что недели на две максимум, а потом вернемся домой. В 2014 году была такая же ситуация, но все быстро закончилось, – говорит Михилева. – Когда Андрей нас туда привез, там было ограниченное количество пищи. Варили суп ежедневно в девятилитровой кастрюле. Бросали две банки тушенки и какие-то макароны или кашу, если были. В лучшем случае две-три макаронины в чашку попадало. Наиболее густые порции давали мужчинам и детям. Женщины пили в основном бульон. И все. Андрей потом приносил муку и начали делать блины и лепешки на костре.

 

Во время обстрела люди пытались держаться подальше от выходов.

– Были моменты, когда ночью просыпались от громкого звука, вроде бункер ходит волнами, – рассказывает Анастасия. – Для детей придумывали разные развлечения, чтобы их отвлечь. Учили цифры, буквы. Сын у меня в четыре года уже умел писать. Чужие дети были как свои. Проводили конкурсы рисунков, находили по заводу фломастеры. Призами было галетное печенье.

Муж не разрешал семье выходить из бомбоубежища. Сказал ждать официальной эвакуации, признается.

– Были такие случаи, что выходили люди на проходную, а россияне их расстреливали. Хотя это были женщины. – говорит она. – Когда был день эвакуации, сначала выходили больные и пожилые люди, а потом семьи с детьми. Я схватила Ваню за руку – и мы просто побежали. Нас выводили трое военных, по дороге невозможно было пройти, потому что повсюду были воронки от взрывов до 10 метров в глубину.

После фильтрационного лагеря семья Анастасии приехала в Запорожье.

– Мы едем в автобусе и плачем. Здесь поле и здесь – наше украинское поле.

Женщина снимает квартиру в столице и вместе с ОО "Женщины из стали" продолжает бороться за освобождение защитников Мариуполя из российского плена.

×