83-летний Иван Желтяков из Зоревки Золотоношского района Черкасчины во время Голодомора 1932–1933 годов попал в приют.
— Мы были из села Ржавчик Первомайского района Харьковщины. В селе голод страшный был. А нас у родителей трое — сестра Екатерина, я и брат Алеша. Екатерина сильнее была, потому что уже работала, ей 16 лет было. А мы с братом от голода уже аж попухли. Так мать нас с Алешей вывезла на вокзал в Харькове и бросила там. Надеялась, что подберут. Как раз тогда в Харькове приют начали организовывать и собирать на улицах детей, чтобы не голодали. Мать с Катрей и отцом поехала в Россию к тете, там голода не было, — Иван Кузьмич встречает на пороге, приглаживает рукой волоы.
На крупных железнодорожных станциях голодных детей периодически собирали и отдавали в детские дома Полтавы, Кременчуга, Харькова.
— Мы с братом ждали до вечера, звали: "Мама, мама", а она так и не пришла. Взялись за руки и пошли есть просить. Ходили по вокзалу, базару. Зашли в магазин, а там очередь за хлебом, по талонам дают. Возле продавца была решетка, за которой порезанный хлеб лежал. У меня рука тоненькая, я хотел через решетку хлебца вытянуть. А продавец как увидит, как замахнется на меня ножом — я в крик. Люди увидели и давай его ругать. Один мужчина пожалел нас и купил хлеба и селедки.
На базаре братьев подобрала милиция и отвезла в бараки.
— Это были небольшие деревянные дома над рекой. В бараках стояли низкие деревянные столы, стулья и кровати. Нас помыли, подстригли и переодели во все новое. Кормили хорошо — каши давали, супы, хлеба было вдоволь.
Через 10 дней Иван от истощения ослеп и его отвезли в больницу. Через два месяца уехал в Мехедовку Драбовского района Черкасчины.
— Нас по домам порасселяли, — вспоминает Иван Кузьмич. — Только я там недолго пробыл, потому что опять с глазами плохо стало.
Попал в Драбовскую райбольницу, а потом — в детский дом в райцентре при колхозе "Большевик". Старший брат Алексей остался жить у людей.
В детдоме Ивана назвали Неизвестным. А когда оформлял метрику, получил фамилию Желтяков, а отчество — Кузьмич, потому что имени отца парень не помнил.
— Там всем такие фамилии странные давали, да еще и русские: Сопляков, Кисляков, а я был желтеньким, так меня и назвали Желтяковым, — рассказывает Иван Кузьмич.
Такие детские приюты при колхозах с 1933 года существовали во многих селах.
220 000
СТОЛЬКО крестьян арестовали за первые полтора месяца действия директивы Сталина в 1933 году. Ею крестьянам запретили выезжать за пределы территории УССР и Кубани за хлебом в другие местности. Людям не продают билеты на железнодорожный и водный транспорт. Пути блокируют подразделения Государственного политического управления. Тех, кто успел выехать, арестовывают и силой возвращают назад в голодные села.
Что ели во время голода
Картошку, которую оставили не выкопанной. Она была мерзлой и гнилой. Калачики, лебеду, лопухи. Незрелые ягоды. Листья барбариса, кору из фруктовых деревьев, цвет акации, паслен, щавель. Початки кукурузы — толкли и пекли оладьи. Камыш, рогоз, листья вишен, молочай, свекольную ботву, стебли репейника, крапиву, спорыш, одуванчик. Отруби, грибы, молодые сосновые шишки, желуди — из них делали муку и готовили блины.
Ежей, крыс, воробьев, собак, котов, вошей, яйца воробьев, моллюсков, ящериц, лягушек, ворон, грачей, головастиков, шкуру животных, мертвых коней, зайцев, червяков, змей. Птенцов искали в гнездах. Ловили, готовили и ели просто в поле, в село не несли, чтобы не отобрали активисты.
8 
79692
Комментарии