"Если ты здесь, то точно не сцикл" - дневник боевого медика

9

Фото: Анастасия Прокаева

Полномасштабная война длится уже полтора года. Каждый день кто-то работает в окопе, получает обломки в тело и контузии. Их вытаскивают наши медики. У войны нет выходных. Нет погоды, при которой остаешься дома, потому что жарко. До места работы не довезет метро. Нет слова "я не уеду". Но есть гораздо больше.

В тексте собраны несколько дней работы и отдыха. В общем, ротация длилась две недели. Мы работали на севере Донецкой области.

Несколько дней с моей работы в качестве боевого медика "Госпитальеров" – в этом дневнике.

ТОЧКА ДЕЖУРСТВА

Дороги Донбасса – это одна из самых любимых военных тем. Достопримечательность, главное украшение и развлечение. Есть места, где дороги лучше и даже хорошо сделаны. На некоторых участках что-то ремонтируют – то, что разбито тяжелой техникой. Но ближе к фронту и лесу – самые лучшие аттракционы. Едем мимо военных машин, время от времени – встречаются гражданские на велосипедах. Кто-то здесь продолжает жить.

Весть о раненых следует ожидать на точке в лесу. Там дежурят несколько бригад. Мы – вместе с ними. В одном из блиндажей отдыхают военные, часть которых работает чуть дальше, поближе к фронту. Вокруг – высокие сосны и песок. Жаркое лето – солнце нагревает все вокруг. Прохлады, несмотря на то, что ты "на природе", здесь не чувствуешь. Где-то немного дальше работает артиллерия.

– Фосфор – это будто красивые салюты, повисшие во времени, – рассказывает "Стикс". Она – медик-доброволец. – И мы такие: "Это не зажигательные". Ничего хорошего, короче.

Девушка вспоминает о том, что уже пришлось вынести на этой войне. Обстрелы, раненые, эвакуации. И вот снова – лето, Донбасс, война.

Идем проверить блиндаж и окопы, которые в случае чего станут нашим убежищем. Две кровати, самодельная полочка-стол, полочка-кухня – там кофе, чай, тушенка. Над выходом из блиндажа кто-то оставил надпись: "Мама, я больше не Будда". Над "столиком" - кто-то в случае если не увидимся, маркером желает доброго утро, дня или вечера.

 

Повсюду – песок. Бегают мыши. Все это напоминает Арракис – вымышленную пустынную планету из франшизы "Дюна" писателя Фрэнка Герберта. В книге главный персонаж Пол получил "позывной" Муад'Диб. В переводе с местного языка планеты – это значит пустынная мышь, научившаяся жить в жестоких условиях местности. Все кто здесь работает – это те же мыши. И сами мыши – тоже те же. Водитель кейса (автомобиль эвакуации, работающий на нуле. – Gazeta.ua) "Тим" однажды впоследствии рассказал, что наблюдал сцену как одна из таких мышей ползет по крыше их блиндажа. Взрыв. Мышь падает и бежит дальше по земле. Жизнь – такая штука, что найдет выход повсюду.

ДЛЯ СЧАСТЬЯ ЗДЕСЬ НАДО НЕ ТАК МНОГО

У нас вызов. Едем забирать раненого на другую точку, где его передадут. Пока машина уезжает, набираем препараты в шприце. Одеваю перчатки. Мужчина, 30 лет, имеет ранение обеих стоп. В пути делаем все, что нужно – ставим венозный катетер, даем препараты, меряем давление и сатурацию, проверяем, нет ли открытого кровотечения. Машину трясет, вместе с теми, кто внутри. Ему придется потерпеть неудобства транспортировки. Но он это знает.

После того, как отдаем его на стабик, – снова в лес. Там все еще те же сосны и мыши. Один из военных готовит жареный картофель с яичницей. Отказаться варианта нет. За обедом говорим о жизни. У парня нет родителей, недавно был дома и ему там некомфортно. Говорит, что здесь интереснее.

Жирная жареная еда на жаре дает свой результат – когда обливание водой не срабатывает, принимаю решение выпить "Атоксил". Мерзкая штука, но желудку становится лучше почти сразу.

Громкий резкий звук совсем рядом, будто что-то шуршит. Три таких подряд. Падаю на землю. Это – наши выходы "Града". Мозг это понимает. А телу – страшно. Тело хочет поближе к поверхности, к песку.

После дежурства едем к месту, ставшему домом на ближайшие недели. Обратная дорога уже убаюкивает. В машине уже немного отдыхаешь, потому что в конце концов удаляешься от опасности и громких звуков. Там – ужин и горячий душ. А это уже большая радость. Действительно, для счастья здесь нужно не так много.

– Фейерверки сегодня. Праздник какой-то? – шутливо спрашиваю коллегу Никиту о взрывах чуть дальше в лесу.

– День п*дора, – шутит парень. – А так не бывает, чтобы праздник и без дискотеки.

– Так это каждый день здесь, – продолжаю.

– Вот каждый день здесь и "дискотека", – говорит Никита.

 

Так и есть. "Дискотека" каждый день. Ежедневный "фестиваль". Жаль только, что такой ценой. Остается только поесть и спать. Выходы "Градов" – хорошая колыбельная, когда знаешь, что рядом этих звуков пока не будет. И тебе не придется есть песок, когда падаешь, – он, в конце концов, не вкусен.

ПЛОХИЕ ДОРОГИ

Утром перед выездом успеваешь перехватить бутерброд. Снова та же дорога, снова тот же блиндаж. Ребята, которые здесь живут, заваривают полную чашку кофе. Он ужасно невкусен и горячий. Всюду летают осы – перед нашим приездом у них забрали печенье и теперь они немного злые. Выход нашей арты. Я уже не разливаю кофе на себя в это время, но все равно хочется опуститься пониже. Каждый наш выход – возможный выход с другой стороны.

– Доброе утро, – говорит на этот звук один из военных.

Говорим о том, что страх здесь – это нормально.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Боец плачет час: "Пацанов жалко" – как медики спасают раненых на одном из самых горячих участков фронта

– Лучше не привыкать к взрывам, – говорит боец. – Начнешь думать, что из этого близко, что нет. А это небезопасно. Здесь недавно от прилета недалеко погиб человек. Потому лучше падать на землю.

Но и дома нет покоя, рассказывают ребята. Вернее там спокойно, не слышно взрывов, из-за чего ждешь опасности.

 

– Ты думаешь сейчас, что вот вернешься, будут тебе чистые простыни. Никаких спальников, – рассказывает другой военный. – А потом ты через два часа сна подрываешься с кровати. Не понимаешь где ты. Идешь курить. И снова ложишься.

Никогда не хочешь, чтобы советы о реакции на выходы и приходы пригодились. Пока сидим недалеко от машины, воздух разрезает звонкий металлический свист. Его всегда отличишь от других. Прилет – в сотне метров от нас. Но все успевают в блиндаж.

Сидим в блиндаже, пока работает вражеская артиллерия. На "огонек" однажды залетает самолет. Но работает далековато. Пока нельзя выходить на поверхность – остается только попытаться поспать. Это хорошо, постоянно подчеркивают все, с кем приходится общаться. "Когда спим – значит нет раненых".

Когда не удается поспать из-за выходов и прилетов, сажусь играть в карты с соблиндажниками. Играем в "Дурака". Разговоры и развлечения немного отвлекают мозги от мыслей об опасности. Хотя полностью о ней невозможно забыть.

Актер и певец с позывным "Опера", который сейчас с нами, говорит: "Страх – это просто реакция нервной системы. Ты уже здесь. А если ты здесь, то точно не сцикло. Просто мозгу надо привыкнуть к звукам". Смешно, но со временем действительно приходит "дивне знання розрізняти виходи гармат".

Слышишь чужие выходы, слышишь, где прилеты. Слышишь наши. Под вечер выползает мышь. Бегает по земле, рассматривает территорию ее большого домика – нашего блиндажа. Снова убегает куда-то. Еще одна мышь ползает по потолку – туда-сюда. Остальные две мыши дерутся на импровизированной кухне. До сих пор летают осы. А к вечеру – еще и комары присоединяются. Все вокруг хочет тебя укусить или убить.

Едем обратно. Мне неудобно сидеть в машине. Проверяю задний карман – там полно песка. В другом тоже. Это и правда "лінія відлучення, лінія болю. Лінія, що тягнеться, весь час за тобою". Бесконечный Арракис. Кейс, дежурящий дольше и спищий на позиции, говорит, что утром просыпаешься – а ты весь в песке. От каждого взрыва падает на тебя.

По радио ведущая рассказывает что-тооо китайско-российских отношениях. В мире проходят какие-то еще новости, о которых объявляет радио. "Стикс" переключает канал – хочется просто слушать музыку, а не слышать о международных озабоченностях. Мимо нас, в ту сторону, откуда мы возвращаемся, едет "Град".

"ВОЙНА ДЛЯ НИХ ЗАКОНЧИЛАСЬ"

- Приехали на позицию, машина стала, - рассказывает только вернувшийся из дежурства "Борода". – Несли раненого на носилках, как настоящие медики, по окопам.

– Вот у вас развлечения, конечно, – говорю ему.

– Не хочу я больше таких развлечений. При моих-то годах, – отвечает мужчина.

 

Мы отдыхаем уже второй день. Наша очередь – завтра. Уточняю, когда наш кейс уезжает на позицию. Артем шутливо спрашивает, хочу ли я, чтобы они поехали поближе к фронту. Нет, Артем, я хочу, чтобы ты спокойно конструировал самолеты, чтобы август проводил на яхте где-то в море далеко отсюда. Хочу, чтобы Таня лечила животных, собирала детей в школу и думала, где повесить гамак на даче. Чтобы наш 19-летний Никита из "кейса" учился и делал кучу глупостей, как все мы в свое время. Чтобы Настя не рыла окоп возле дома, чтобы было спокойнее. И еще много "чтобы" – для каждого, кого приходится здесь встречать. А чтобы вы ехали туда, где пару километров до россиян не хочу. Не хочу, чтобы эти "пару километров" пролегали по пути к нашему дому.

Но есть так, как есть. И потому вы едете туда, куда нужно. И мы поедем туда, ккуда должны. И все, кому хоть чуть-чуть не наплевать, едут. Или собирают, плетут, покупают, ищут, везут. Жаль только, что нас таких снова становится меньше. И дело не только в физическом нахождении на этой земле.

– Война для них закончилась, а то, что мы здесь еб*шим – им уже все равно, – говорит "Князь", когда мы обсуждаем жизнь в тылу. Но добавляет, что всем рано или поздно придется с ней снова столкнуться. И никто никуда от войны не уйдет.

- Бесит, что по телевизору показывают новые шоу с танцами и кулинарные сражения, - говорит "Вет". Она – из команды кейса. – Это болезненная тема. У людей проблемы иного масштаба. Ты месяц на Лимане – тебе каждый день привозят таких изуродованных бойцов, что смотреть тяжело. А в Киев приезжаешь – там всё нормально, всё хорошо. Война где-то в соседнем измерении. Тебе человек час рассказывает, что у него не так блестит собака. Раньше была пушистая. Ты объясняешь, что всё нормально. А ее хозяин еще сдал 150 анализов, которые никому не нужны. Это для меня тяжело сейчас. А сколько здесь нужно для счастья? Полтора часа тишины.

×