Наша освободительная война делится на несколько этапов, из которых война добробатов - самый короткий, но самый кровавый и самый важный

Мы не были ангелами с крылышками и нимбом, святыми или безгрешными.

Мы не были "эпичными героями", рыцарями в сияющих доспехах без страха и упрека - бывало очень страшно, и угрызений совести хватает.

Мы не были "Рэмбо" или "универсальными солдатами". Большинству из нас даже просто солдатами стать далось нелегко. Особенно тем, кому это выпало впервые за жизнь, или же "кому за тридцать".

Мы не были так же неуправляемыми бандами, "карателями", убийцами и мародерами.

Можно долго перечислять, кем, чем и какими мы не были – или кем, чем мы время от времени бывали.

Вообще мы были очень разными – старыми и молодыми, украино - и русскоязычными, столичными и сельскими, учителями и бизнесменами, служащими и работягами, богатыми и бедными. Кто-то с тремя высшими образованиями. Кто-то с несколькими "ходками".

Мы просто были.

Мы были там и тогда, где было надо - и где не было других.

Мы были такими, какими уже были - потому что, опять же, лучших тогда не нашлось.

Мы делали то, что считали правильным, и сделали то, что смогли.

Мы, добровольцы 2014 года.

Мы просто оказались готовыми ради этой страны делать две наиболее противоестественных для человека вещи - убивать других людей и умирать самим.

Поэтому сегодня многих из нас нет среди живых, а эта страна есть на карте мира.

Мы просто оказались достаточно "анархичными" и "незаконопослушными", чтобы не пойти по домам, когда военкоматы посылали нас прочь и рассказывали, что армия сама знает, кого, когда и куда вызывать и отправлять, зато "самовольно" и "неорганизованно" поперлись на фронт.

Поэтому армия получила время на мобилизацию, "психологическую подготовку" и понемногу стала с бумажной бутафории настоящим регулярным войском – сперва за нашими спинами, потом бок о бок с нами, наконец понемногу вместо нас.

Мы также были достаточно "неуправляемыми", чтобы вопреки бездеятельности штабов идти в наступление и освобождать город за городом, село за селом. Поэтому линия разделения сейчас проходит далеко на восток от начальной.

В то же время мы оказались достаточно законопослушными, чтобы подчиняться приказам военного командования – даже когда эти приказы были абсолютно дебильными и вели нас на глупую неоправданную смерть. Поэтому, пусть ценой Иловайска и других "котлов", которые остаются на совести тыловых штабистов, мы обошли угрозу "атаманства" и вместо "полевых командиров" и партизанщины имеем какое-никакое, а государство.

Чего мы достигли? Не так много, как хотелось, но значительно больше, чем смог кто-либо до нас.

Сначала мы остановили "русскую весну" на ее победном пути через Славянск до Харькова, Одессы и Киева, и подвинули фронт обратно на "встречу Солнцу". "Это же не мои танки стоят под Киевом, а украинские под Донецком!" - лучше Гиркина не скажешь.

А дальше регулярные части самой большой армии Европы остановились на линии, где в августе 2014 полуразбитые, но мотивированные "добробаты" и еще иногда десантура собирали танки и пушки, брошенные в паническом отступлении, и давайте уже называть вещи своими именами – в хаотическом жалком побеге, - мобилизованными военкоматами "регулярными" частями, и по собственному усмотрению, брошенные на произвол судьбы штабами, выстраивали новую линию обороны. Поэтому сейчас на этой линии стоит новая, уже по-настоящему боеспособная украинская армия, оборону которой россияне теперь не могут прорвать даже очень задорого.

До нас их так останавливала лишь Финляндия в далеком 1939-ом. Но в Финляндии был Манергейм, а не Кондитер. Финская армия двадцать лет готовилась к обороне, тогда как нашу двадцать лет унижали и уничтожали. И все равно финны заплатили за свободу значительно большим процентом оккупированной территории, чем мы.

По большому счету, наша освободительная война делится на несколько этапов, из которых война "добробатов" - самый короткий, но самый кровавый и самый важный.

С марта по август 2014-го именно "добробати" были движущей силой всего нашего сопротивления. Они дали нации надежду и импульс к самозащите, а государству и армии – время прийти в себя и понемногу заработать.

По большому счету, в августе 2014-го после отражения первой атаки российской регулярной армии потери "добробатов" стали настолько критично большими, что с военной точки зрения они перестали быть весомым фактором.

С осени 2014 до осени 2015 происходила трансформация войны и войска, "добробаты" продолжали играть роль моральной силы, образца и символа (вспомним хотя бы "правосеков" из ДУК в Песках), но начиная с "киборгов" в Донецком аэропорту и военную мощь, и моральное право называться защитниками страны понемногу приобретали наши "регуляры".

Иловайск – ДАП – Дебальцево – Марьинка – примерно так выглядит эволюция украинского войска в этой войне. К осени 2015-го наша армия наконец стала настолько "зубастой" и боевой, что даже очень мотивированным добровольческим батальонам уже не было чего добавить. Они должны были или розформироваться, или интегрироваться в регулярное войско (наконец-то было куда интегрироваться!), и стать обычными "в/ч".

Добробаты сделали все, что могли, и с честью ушли в историю. Добровольцы пошли каждый своим путем – кто-то на контракт в регулярную армию, кто-то на заслуженный дембель, кто-то в Рай.

Вспомним всех.

Будем надеяться, что нашей стране никогда больше не понадобятся добробаты.

И будем уверены, что в случае чего добровольцев в нашей стране будет хватать всегда.

Евгений Дикий, специально для Gazeta.ua