Стыдно и страшно

Невыносимо видеть, к каким последствиям приводит насилие над женщиной. Насилие, вмонтированное в общественную матрицу

Один из самых драматичных моментов в моей жизни - читать откровения женщин ‪#‎яНеБоюсьСказать‬ ‪#‎яНеБоюсьСказати‬.

Невероятное мужество. Спасибо девочки! Я как раз не боюсь сказать. Мне больно слушать. Мне невыносимо видеть, к каким последствиям приводит насилие над женщиной. Насилие, вмонтированное в общественную матрицу.

Уже не в первый раз я подверглась сексуальному насилию, когда мне было 5 лет. Мой папа служил в какой-то конторе, где было необходимо раз в месяц дежурить в выходные. Выходной день - это отцовский день. Мы гуляли с папой по воскресениям. Кино, мороженное, белочки в парке... Но иногда мы проводили воскресения в конторе. Было весело. Можно было ходить по кабинетам, есть бутерброды в конференц-зале, играть в прятки, разыскивая друг друга по селектору в кабинете начальника.

В одно из таких воскресений я осталась в кабинете с селектором. Я водила в прятки. И вдруг в кабинет вошел начальник папы. Зачем он приехал в воскресение в контору, что искал в своем кабинете - я не знаю. Но он застал играющую меня. Посадив меня на колени, он расспрашивал в каком классе я учусь, какие мультики люблю, какие стишки знаю. А сам щупал меня. Я испугалась. Пыталась слезть с его колен. Пыталась уйти. Еще не понимая, что происходит, я догадалась, что это стыдно, что то, что со мной делает взрослый человек - неправильно.

Так случилось, что я забыла эту историю. Вычеркнула, подавила. Она неожиданно настигла меня, когда меня было уже 25. Однажды, идя домой, я вдруг вспомнила свои пять лет. Это было настолько мучительно.Воспоминание просто обрушилось на меня и я задохнулась. Вот так стою посреди улицы и не могу дышать. Сумка в руках, продукты, дома сын, муж, надо спешить, а я чувствую грязные лапы на своих гениталиях и не могу идти домой. Мне стыдно и страшно. Я не понимаю, могу ли жить дальше, имею ли право.

Я не сказала ничего родителям. Я заботилась о папе, не хотела, чтобы он узнал. Маленькая девочка, только что пережившая насилие, я думала не о себе, а о близких. Это так странно. Но и закономерно, потому что сексуальное насилие для меня, пятилетней, было уже не в новинку. И опыт, говорящий, что лучше молчать, уже был к тому времени сформирован.

Первый раз это случилось в три года. В детском садике дети, которые писались во время полуденного сна, подвергались жуткой экзекуции. Их раздевали до гола и водили по группам, чтобы другие дети их обсмеяли. Одно из первых моих воспоминаний - это группа детей разных возрастов, которых голыми выставили на глумление перед нами - 3-летками. Я помню толстого мальчика в очках, помню маленькую ревущую девочку с черными волосами. Но я не помню себя в тот момент. Меня как-будто две. Я смотрю на голых детей и мне их очень жаль, мне стыдно, что я это вижу и я отворачиваюсь, прячусь за длинными волосами. Но мне и смешно, и я похихикиваю исподтишка. Смех группы заразителен. Жуткая двойственность.

И второе воспоминание об этом же моменте - я стою в группе голой и прячусь от стыда за длинной челкой, отворачиваюсь, а воспитатели меня стыдят, ведь я описалась и заслужила позор. Дети смеются, а я не плачу. Просто стою прямо и прячу лицо.

В тот момент я впервые в свое жизни расщепилась, создала ложные воспоминания для защиты детской психики, которая просто не в состоянии была справиться с произошедшим. Мир ребенка зиждется на доверии. Взрослый - основа выживания маленького человека. Если происходит что-то, с чем детская психика не может справиться, ребенок диссоциирует и создает множественную личность. После этого я делала это много раз, чтобы отделить сильные эмоции от воспоминаний. Теперь у меня есть Я, которое может встретить насилие о отреагировать на него агрессией. А есть Я, которое так и осталось по-детски искренним и доверчивым, очень ранимым маленьким человечком.

До сих пор я не знаю, какая из версий событий истинная, а какая ложная. Но я знаю точно, что рассказала папе о произошедшем в садике. Был скандал, из-за которого ему пришлось сменить работу. Ведь садики были ведомственные. Потому на его следующей работе, подвергшись насилию в 5 лет, я уже молчала.

Это незаживающая рана. Дальше подобный опыт отражается на способности строить отношения, на умении любить и доверять

Потребовались годы терапии, чтобы расставить все на свои места. От подобного опыта не убежать. Это незаживающая рана. Дальше подобный опыт отражается на способности строить отношения, на умении любить и доверять. Когда мужчины жалуются, что их жены доводят их до белого каления, когда великовозрастные мальчики сетуют на своих матерей, они должны понимать, откуда в их женщинах привычка строить отношения на насилии - мы просто не умеем по-другому. Это единственная форма отношений, которую мы знаем. Либо мы - либо нас. Вот и идут по жизни девочки, которые, пытаясь остановить насилие, "кастрируют" мальчиков. Просто защитите своих женщин, и они, рано или поздно, научатся доверять вам.

Я благодарна украинским женщинам за флешмоб. Я уже давно не боюсь сказать. Я боюсь услышать в ответ что-то такое, что лишит меня надежды на искреннее сочувствие к тому кошмару, который мне удалось остановить в своей конкретной семье очень дорогой для себя ценой и научиться вновь любить, ценить, доверять, не молчать и воспитывать сыновей и внуков, которые уже совсем по другому строят свои взаимоотношения со своими женщинами. Как будто все повторяется вновь. Каждое осуждение - это новое насилие.

Оригинал