- После боя убитые лежали пять дней. Потом собрался сельсовет и пошли хоронить за свой счет. С целыми телами было легче. Разорванные собирали в пакеты для мусора. Хоронили в одной яме, - говорит майор Виктор Колосов, начальник поисковой группы "Эвакуация 200".

Четвертый год занимается поисками погибших и пропавших без вести. Гуманитарный проект Вооруженных сил Украины "Эвакуация 200" создали в сентябре 2014-го. Два года работали с союзом "Народная память". Эвакуируют погибших военных из зоны АТО и везут к месту захоронения.

Что тяжелее всего в работе?

- Не хватает времени. Выходных и праздников нет. Когда привозишь 19-летнего парня маме, начинается истерика. Весь негатив падает на тех, кто привез. Хуже всего было после Иловайска. Много семей винили нас в смерти родных. Спустя несколько месяцев звонили и просили прощения.

Кто входит в поисковую группу?

- Представители всех родов войск. Сухопутные, авиационные, из технической службы. Надо пройти курсы на базе Национального университета обороны. Потом - психологическое тестирование.

Как узнаете о местах захоронений?

- Из телевидения, встречаемся с местной властью. Люди знают, куда обращаться. Сейчас на Луганщине ищем погибших в 2014-ом. Вчера мужчина сам позвонил. Работаем над этим захоронением. Тяжелее всего - найти свидетелей. Работаем не только с военными. Были ребята из добровольческих батальонов, Нацгвардии. Несколько гражданских.

Сколько погибших эвакуируете за раз?

- Хватает техники вывезти 150 тел за день. В 2016-ом за три месяца вывезли 100. Когда был на ротации, возле поселка Спорного на границе Донецкой и Луганской области за четыре дня подняли 18 тел. Было массовое захоронение за 2014-2015-й. От трех до восьми человек. Несколько тел прикопали землей. Это хуже всего - их растягивают дикие звери и собаки. В село стая притянула человеческую руку.

Что делаете с телами дальше?

- Везем в Днепровское управление судмедэкспертизы. Там до двух недель - ДНК-экспертиза. Есть семья, которая с 2014-го не хочет сдавать материал ДНК. Боятся потерять надежду.

Потом - следствие. Когда ребята исчезают, родственники пишут заявление в прокуратуру. Только тогда - захоронение. Занимаемся и перезахоронением. Есть три кладбища неизвестных солдат. Кушугумское в Запорожье, Краснопольское в Днипре и Старобельское. Больше всего неопознанных в Днипре - 150. Сначала было 372. В Старобельске - 13. Есть родственники, которые оставляют детей там. Кое-кто везет домой.

Сотрудничаете с властью непризнанных республик?

- Были две передачи останков на оккупированную территорию. Не знаем, боевики или гражданские, но в ЛНР попросили получить их. С той стороны мы забирали наших. В Луганске есть ответственный за это. В ДНР - целое ведомство. Активно сотрудничали до этого года. Сейчас идет спад. В ДНР заменили местных руководителей на русских. Им безразлично. Тех, кому что-то здесь было ценно, уже нет.

С семьями работаете?

- По-разному. Нельзя всех под одну гребенку. Кому-то необходимо внимание, другим - время осознать трагедию. Кто-то хочет, чтобы его оставили с горем наедине.

Были случаи, когда тело не забирали из морга. Не могут смириться, что сына, брата, мужа, отца нет в живых. Перед отъездом на передовую у меня было восемь таких семей. Не верят ДНК-экспертизе. Тела их родных лежат в морге Днипра с 2015-го. Ведут поиски сами. Одна семья за собственные средства поехала на неподконтрольную территорию.

- Рассказываем родственникам о нашей работе, процедуре опознания. Психологи Красного креста работают с родителями, - говорит полковник Алексей Ноздрачев, начальник управления гражданско-военного сотрудничества Вооруженных сил Украины. - Хотим сделать встречу с семьями погибших. Даже экспертиза ДНК для убитых горем матерей - не доказательство. Особенно вредят гадалки. Берут деньги и рассказывают, что во сне видели их сыновей живыми.

ДНК - единственный действенный метод опознания. Тела разрывает на куски. В Житомире в прошлом году похоронили останки. После эксгумации и экспертизы оказалось, что это остатки разных людей. В ближайшие дни перезахороним. Был случай, когда матери привезли палец - все, что осталось от сына.

Можно ли все тела опознать по ДНК?

- У нас осталось мало времени. Спустя три-четыре года после смерти необходимые вещества уже нельзя выделить из скелета. ДНК разрушается при температуре более 600 градусов. Тела сгоревших танкистов и бойцов, которые оказались в эпицентре взрыва, не опознаем никогда. Есть углеводородная экспертиза. Но таких технологий пока не имеем. Хотя сейчас Украина - передовая страна в опознании человеческих остатков. Делимся опытом с другими. Имеем 90 без вести пропавших. Личности 60 уже установили. За два года надеемся найти остальных. Все погибли в 2014-ом.

- За три месяца вывезли 123 тела. Часто данные о погибших выкладывают в интернет. Не всегда проверенные. Травмируют родственников бойца. Нет ничего худшего, чем узнать о смерти не от командира, а из соцсети, - говорит подполковник Ольга Сальникова, начальник Объединенного центра гражданско-военного сотрудничества штаба АТО.

Данные выдают с опозданием на день

- Вооруженные силы Украины не скрывают потери. Выдаем данные с опозданием на день. Чтобы боевики не видели, - говорит подполковник Алексей Мазепа, пресс-офицер управления гражданско-военного сотрудничества ВСУ.

- На опорном пункте стояли 20 бойцов, - добавляет. - Началось наступление. Пятеро погибших. Боевики еще до начала боя посчитали людей. Узнали бы о потерях - дожали бы наших. А так побоялись.

Часто цифры штаба не совпадают с данными волонтеров. Многие "тяжелые" бойцы умирают по дороге в госпиталь или уже там. Но их раньше записали как раненых.

×