Меня в детстве научил играть отец. Я сначала просто смотрел, как он играет с друзьями, потом начал пробовать сам. Папа никогда не позволял мне побеждать, но благодаря ему я умею играть.

Может показать, что нет, но на самом деле они во многом похожи. В футболе, как и в шахматах, можно полагаться на интуицию, а можно готовить свой ход. Можно предугадать действия соперника, просчитать его ходы, использовать его ошибки. Шахматы помогают думать, не спешить. В футболе точно так же: иногда необходимо поразмыслить, чтобы поступить правильно. Знать слабые стороны соперника, выждать момент, чтобы извлечь максимальную выгоду.

Не знаю, мыслящий ли я или просто внимательный к тому, что происходит вокруг. Я был таким еще в школе. Мне не нравилось сидеть в классе, но я не отвлекался, чтобы не приходилось много учиться после занятий. Мне было сложно нагонять потом, проводить свободное время за учебниками.

Абсолютно. Я смотрел в окно и представлял, как играю с мячом. Но я учился хорошо. Моя семья не хотела, чтобы я бросал школу, даже когда стало ясно, что я буду заниматься футболом. Я уже играл за первую команду "Кордобы", а мама ссорилась с моими братьями – они убеждали ее, что будет правильным оставить учебу. "Не переживай, это огромная возможность!" – настаивали они. А она все говорила, что нужно учиться. Говорила, что в какой-то момент я могу остаться ни с чем.

Конечно. Есть множество талантливых ребят – намного талантливее меня – которые ничего не добились в футболе.

Это дар божий, но его нужно отработать. Я видел много гениев в молодежных командах. "Вот если бы у него была голова на плечах, он стал бы новым Марадоной или Месси". Я работал, чтобы обо мне подобного не говорили.

Не хотел слышать вот это "если бы".

В чувстве ответственности. В страсти. В желании добиться цели любой ценой. В моем родном городе никто не закрывает двери. Все друг друга знают. Это маленький рай. Но я хотел узнать мир, мне пришлось покинуть этот рай. Я хотел сразиться с собственной неуверенностью, познакомиться с новыми людьми, выйти из зоны комфорта.

 

На самом деле он был фланговым нападающим, а позже переместился в защиту. Футбол для аргентинцев – не вторая религия, а первая. Если играют важный матч, все останавливается. Если в баре начинают говорить о футболе и те, кто спорят, болеют за разные команды, все может закончиться плохо. Даже если это друзья. Это страсть, которая в каждом из нас от рождения.

Лично я видел только один действительно жуткий подкат в его исполнении. Мы играли со взрослыми, и парень, который был намного старше меня, сыграл грубо. Отец заступился. А в жизни он был очень добрым. Он заразил нас с братьями своей болезнью – футболом.

Папа умер от опухоли, когда мне было 15. Невероятно болезненная потеря. В последние месяцы он уже не мог приезжать ко мне, клуб отпускал меня домой. Я тогда всерьез думал, что нужно все бросить. Мне хотелось проводить время с ним. Но я был совсем молод, братья хотели меня защитить и отговорили. Не знаю, встречу ли я его когда-нибудь, но всегда думаю о нем, посвящаю ему голы. Вспоминаю, как он возил меня в Кордобу – 110 км дороги туда-обратно. Зимой, летом, в праздники, больной и здоровый. Только ради того, чтобы я бил по мячу. Он никогда не жаловался, я никогда не ощущал давления.

Пока отец был рядом – никогда. Я старался наслаждаться каждым моментом, как в детстве. Поле было около дома, мы с братьями играли постоянно. Конечно, били стекла. Мы ведь были последним поколением, которое с утра до ночи играло в футбол, для которого два свитера, валяющиеся на земле, были воротам. Первый компьютер у меня появился, когда мне было 13. И я не мечтал о нем. Оставаться дома было наказанием.

Я играл за "Кордобу" во втором дивизионе. Мы уступили в стыковом матче за выход в примеру. Я не хотел плакать, но не смог сдержаться. Я болел за эту команду, я с 10 лет был ее частью.

Почему? Мужчины плачут. Ломаются. Оступаются. Я остался ни с чем, я был уничтожен. Такое случалось и потом. В сборной меня удалили, против Уругвая. И я плакал.

Диего был великим, но в 1994-м мне было год. Он – не легенда моего времени, но легенда в целом. А легендам не нужны ни мораль, ни морализм. Если я вижу, что у моего одноклубника десять шикарных машин, я не стану его осуждать. Понятия "правильно" и "неправильно" относительны. Сейчас все думают, что знаю футболистов, ведь наблюдают за их жизнью в соцсетях. Но они не видят ничего.

 

Быть собой и не бояться суждений других. Я хочу быть примером, но сложно сделать так, чтобы тебя поняли все. Часто твоя свобода и твое мнением не совпадают с тем, что хотят слышать люди. С тем, кто хочет навязать тебе пресса. Когда ты известен, нужно уметь справляться с критикой – только так можно выжить.

Это невероятно сложно. Часто мне не удавалось. Думаю, не хватало опыта. Постепенно я учусь.

Просыпаться каждый день с четкой целью и стараться достичь ее. Уметь довольствоваться малым и не спешить. Знать, что ты станешь лучше только в том случае, если не прекратишь пытаться это делать.

Чаще всего – очень одиноким человеком. Как я уже говорил, негатив никогда не пропадает. Он оставляет след. Поэтому мне сложно доверять людям.

Я считаю, что это ужасно. Человека сложно понять, а, не зная, понять его просто невозможно. Я пытаюсь избавиться от предрассудков. Но до сих пор не верю, что девушки знакомятся со мной, потому что я им нравлюсь. Всем хочется воспользоваться известностью, получить что-то. Грустно, но это правда. В моем мире необходимо быть очень внимательным, чтобы потом не страдать. Я советую детям наслаждаться игрой, пока это возможно. Потом все будет совсем иначе.

Футболист счастлив, когда у него есть мяч. То, что за пределами поля, часто не радует.

Да. В детстве я рассказывал об этом друзьям, когда мы делились мечтами, сидя вокруг костра.

Убедили. Я никогда не мог представить, что добьюсь того, чего добился. Так что теперь я уверен – мне по силам любая цель.

Это было бы мое послание всем детям. Всем жителям маленьких городков – футболистам,медикам,инженерам, поэтам. Они могут надеяться на успех, ведь я сумел его добиться.

Нет ничего невозможного, что бы кто ни говорил.