— Люди думают, что все 300 тысяч чиновников в стране — взяточники. Не нужно выдумывать колесо, чтобы побороть коррупцию. Стоит устранить ее предпосылки. Инструменты для этого есть. Нет воли. И не воли президента. А законодателя, который принимает иногда абсурдные законы, — говорит главный военный прокурор 48-летний Анатолий Матиос.

Приглашает в кабинет на седьмом этаже Генеральной прокуратуры на ул. Резницкой в Киеве. В приемной на стене висит плакат с Небесной сотней, изображение гетмана Филиппа Орлика. В кабинете — копия текста первой украинской Конституции 1710 года, портрет писателя Василия Стуса со стихотворением "Терпи, терпи — терпець тебе шліфує". На полу на зеленой деревянной коробке стоит пулемет времен Второй мировой войны. На столе — статуэтка белой совы, книжка генпрокурора Юрия Луценко и нардепа Мустафы Найема "По обидва боки колючого дроту".

Какие преступления чаще всего совершают военные?

— За 2017 год военные прокуроры зарегистрировали 4719 осуществлений по всей Украине. Их совершили 7352 военных. Больше всего преступлений — против установленного порядка несения военной службы: дезертирство, самовольное оставление места службы, превышение полномочий, нарушение уставных правил во взаимоотношениях, неповиновение, угроза или насилие относительно начальника и бездеятельность военной власти.

С делами прошлых лет мы в прошлом году расследовали более 20 тысяч уголовных осуществлений. Их должны были бы передать в Государственное бюро расследований.

Вспомните какое-то уникальное преступление?

— В 2014-м массовый характер имело дезертирство или самовольное оставление места службы. В августе министр обороны предоставил информацию о самовольном снятии целого подразделения из АТО и дрейфе в сторону глубокого тыла. Это был батальон "Прикарпатье". 259 человек безо всяких реальных угроз с оружием обнажили фронт и поехали домой через всю Украину. Когда их попытались остановить, напали на представителей военной службы правопорядка. Мне пришлось сесть в вертолет и высадиться среди поля. Требовал остановиться. Нас было трое — представитель Сухопутных войск, мой заместитель и я. Было невесело. А затем все 259 человек получили статус участника боевых действий. Они не принимали участия в боях, ни одного раненого.

Какие последствия были?

— Объявили подозрение командирам роты и батальона. Отправили уголовное осуществление в суд. До этого времени нет решения. Потому что суд боится. Но когда в армии нет дисциплины, наступает хаос. Отсутствие неотвратимости наказания влечет за собой продолжение преступлений и разрушение принципов государственности.

Будут ли созданы военные суды и полиция? Они нужны?

— Как при судебной реформе не вспомнили о военных судах? Их ликвидировали в 2012 году. Тогда делалось все, чтобы государство не имело инструментов обеспечения обороноспособности через соблюдение военной дисциплины. Но когда военную прокуратуру возобновляли в 2014-м, никто и слова не сказал, потому что все видели — у нас война.

Суды — это крыша всей военной правоохранительной системы. Израиль десятки лет в состоянии войны. Там создано все: военная полиция, прокуратура. Военнослужащему адвоката государство дает за свой счет, суд в составе судьи, представителя военной части и прокурора, который поддерживает обвинение. К приговорам этих судов у военных есть доверие.

Вы ходили с такими инициативами к президенту?

— Ко всем без исключения, и несколько раз. Однако государство в процессе сплошных реформ, и каждый думает, что его вопрос — главнее всего.

Количество небоевых потерь среди наших военных с 2014 года, по вашим словам, — более 10 тысяч. Свыше шести тысяч из них ранены и не смогут служить, остальные — убиты. Почему так много?

— 10 тысяч людей были не готовы к жестким условиям армии, условий войны. Фактически, по количеству это — три полноценных бригады. Болезни, алкоголь, неосторожное обращение с оружием, преднамеренные преступления относительно своих же сослуживцев. Был случай, когда в состоянии алкогольного опьянения гранату бросили в буржуйку — 13 людей пострадали в палатке. Другой расстрелял своих — трое погибли. ДТП, нарушение правил обращения с техникой. Плюс некачественный отбор людей во время медкомиссии при призове. Сейчас ситуация улучшилась.

Удастся ли осудить вожаков ЛНР и ДНР?

— Процедура прописана законом. Нельзя созвать тройку с активистов или небезразличных граждан и сказать: "Виновен, потому что ты — в ДНР". Нужно собрать доказательства их деятельности. Как это сделать? По их интервью? Это не достаточная доказательная база. Нужно время и возможность собрать доказательства законным способом. Начать процедуру специального досудебного расследования и судить заочно. Этот институт внедрили в позапрошлом году. Досудебное расследование мы закончили, однако из-за некомплекта судей дело затянулось.

У граждан сейчас на руках от двух до трех миллионов единиц оружия. Как решить эту проблему?

— Оружия на руках действительно много. Сколько точно — никто не знает. Его нужно сдавать, чтобы не привлекли к уголовной ответственности. А что делает украинец? Тянет домой все, а из дома — ничего. Граната, патроны, пистолет — на всякий случай. Чуть ли не ежедневно бытовые розборки заканчиваются гранатометанием. По моему убеждению, нужно легализовать рынок и объем оружия. Сделать это по понятным правилам. Когда грабитель будет знать, что ему в лоб могут выстрелить, не пойдет на преступление. Молдова приняла такой закон. За первый год его действия уровень уличной преступности упал на 40 процентов.

Установлены ли виновные во взрывах на артскладах в Балаклее и Калиновке?

— Понимание механизма и причины взрыва в Балаклее установлены. Длится подсчет нанесенных убытков. Но к ответственности не привлекают страну или виртуальных людей. Взрывы совершили люди не из Украины.

В Калиновке проводим очередную экспертизу. Причины взрыва пока не установили ни эксперты, ни следователи.

Выводы стоит делать органам военного управления и командования, Генеральному штабу. Он должен пересмотреть еще советские нормативные документы по охране, обеспечению и функционированию военных складов и арсеналов. Что-то начали делать, но этого недостаточно.

Открыты ли осуществления против украинских военных, которые остались в Крыму?

— Там остался военный контингент — больше 20 тысяч человек. Их можно привлечь к ответственности только через суд. Как осудить, когда они там? Заочно. Эти дела мы зарегистрировали, расследуем. Теперь должны передать ГБР. Бюро ими будет заниматься дальше.

Какие вызовы стоят перед Украиной в 2018 году?

— Перед страной или государством? У нас есть страна, но нет государства. Пытаемся его строить иногда абсурдным путем: сначала крышу, а затем — фундамент.

Главный вызов — это война в центре Европы, которой скоро исполнится четыре года. Украине нужно стать субъектом международной политики. А не быть территорией и полигоном для экспериментов, для испытаний позиций тех или других государств. Считаются с тем, кто сильнен. Украине нужно стать сильной.

От первого брака имеет двух детей

Анатолий Матиос 20 лет работает в органах прокуратуры и Службы безопасности. После армии закончил юридический факультет Черновицкого государственного университета им. Юрия Федьковича. Карьеру начинал помощником прокурора.

В 2007 году возбудил уголовное дело относительно министра юстиции Александра Лавриновича. В 2008-м задержал судью-"колядника" Игоря Зварича.

26 августа 2014 года назначили главным военным прокурором Украины.

Анатолий Матиос родом из села Розтоки Путильского района Черновицкой области. Там сейчас живет мать Павлина Власьевна. Отец Василий Ануфриевич умер.

Имеет брата-близнеца Олега. Старшая сестра Мария Матиос — писательница, народный депутат от "Блока Петра Порошенко".

Женат на Ирине Барах. Поженились в 2014 году. Она занимается аграрным бизнесом на Херсонщине. У него от первого брака двое детей. Информацию о них не раскрывает.

×