— Я все время сравниваю Украину до 2014 года и сейчас. Помню, как когда-то говорили, какая разница между нами и ими. И вот пришла эта "разница" в виде военного сапога, в виде российского террориста к нам на Родину. Где мы — люди разных национальностей и вероисповедания мирно и спокойно жили, — говорит заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа 54-летний Ахтем Чийгоз.

Он три года провел в российской тюрьме. Почувствовал на себе всю мощь российской карательной системы. Давление и пытки не сломили его. Сейчас Ахтем Чийгоз идет в парламент от партии Петра Порошенко "Европейская солидарность". Уверен, что московский враг будет побежден, а Крым воссоединится с Украиной, говорит Ахтем в интервью сайту "Главком".

Сейчас постоянно говорят о возможном реванше России. Он действительно может произойти?

— Один яркий пример: сегодня происходит попытка фашистами, я их по другому не называю, вернуть названия улиц деятелям советского периода. Таким как Жуков. Они ненавидели и уничтожали наш народ, зря убили миллионы людей. У пророссийских реваншистов исключительная ненависть к Украине, к фундаментальным ценностям нашего народа и государства. Особенно это было ощутимо в Крыму в течение 25 лет.

Вы родились в Узбекистане, куда советская власть депортировала вашу семью из Крыма. Что вам рассказывали родители об исторической родине?

- Помню, как наши дедушки и бабушки рассказывали нам о Крыме, словно какую-то сказку. Они вспоминали о замечательных людях, семейных вечерах, теплом море и ярком солнце. И только позже, когда подросли, мы поняли, что за этой сказкой скрывается боль.

Когда крымские татары начали в начале 1990-х годов возвращаться в Крым, им негде было жить. Ваши дома были заселены другими людьми. Вы пытались вернуть прежний дом ваших родителей?

— Мы не хотели конфликтов. Потому что русские целенаправленно сеяли страх среди местного населения, что крымские татары, мол, несут с собой всевозможные ужасы и будут выселять жителей из домов.

И когда мы начали находить общий язык с другими крымчанами, то России это не понравилось. Москва стремилась превратить Крым в одну из" горячих точек", массово появлявшихся на постсоветском пространстве. Мы не позволили нами спекулировать. Искали мирные формы урегулирования конфликтов. И именно это Россию всегда раздражало.

Когда Россия захватила Крым, и там появились "зеленые человечки", вы все это видели изнутри. 26 февраля 2014 года вы с вашими соратниками собрали большой митинг у стен Верховной Рады Крыма за сохранение территориальной целостности Украины. Нам всем на материковой Украине тогда казалось, что крымские татары ни за что не отдадут Крым, но ситуация развилась иначе. Что произошло позже?

— Да, 26 февраля мы не дали сепаратистам ничего сделать. Однако из Севастополя в Симферополь приехала банда преступников из частной военной компании "Вагнер", которая сейчас орудует в Сирии. С их помощью террористам удалось захватить Верховную Раду Крыма. Кроме того, там уже находилось терское казачество, которое перебазировалось из Ростова-на-Дону. Также 90 процентов личного состава милиции было на стороне сепаратистов.

И 27 февраля в 4:30 утра в помещение Совета без какого-либо сопротивления вошли вооруженные ГРУшники России. Этого мы, конечно, не ждали. Надеялись, что СБУ, внутренние войска, милиция отреагируют на захват, но оказалось, что большинство из них уже были в сговоре с российскими оккупационными войсками.

И когда утром мы туда приехали, поняли, что нас ждет серьезная борьба. Однако мы сразу дали понять россиянам, что "крымские татары не договорные" и не пойдут на сотрудничество с оккупантами.

Вы периодически ездили в Киев, и вас предупреждали о возможном аресте. Но вы все равно вернулись в Крым. Почему?

— После одной из встреч Мустафы Джемилева (один из руководителей крымскотатарского национального движения, правозащитник, участник диссидентского движения, политзаключенный, народный депутат. — ГПУ) с президентом Петром Порошенко, он меня предупредил, что мне лучше остаться в Киеве. Однако я сказал, что не могу покинуть наш народ. Потому что уже начались репрессии, людей похищали, пытали, убивали. Поэтому для себя я не имел бы оправдания, если бы остался в Киеве. Я вернулся, и через 10 суток меня арестовали.

Три года вы провели в российской тюрьме. Кроме физических пыток к заключенным россияне применяют и психологическое давление. Вам даже не позволяли встретиться с тяжелобольной матерью.

— От меня долго скрывали болезнь матери. А потом, когда я узнал и попросил о встрече, надо мной начали издеваться — не давали возможности увидеться. Но однажды в обеденный перерыв меня вывели, надели мешок на голову и куда-то повезли.

Вы знали, куда вас везут?

— Нет. Мы долго ехали. Привезли на какой-то двор. Только там узнал, что на свидание с мамой. Я попросил конвоиров снять с меня наручники, чтобы их не видела мать. Но они просто накинули мне на руки куртку.

Мать лежала, увидела меня. Там стояли фээсбэшники и не позволяли нам остаться наедине. Она привстала. Я попросил у нее прощения, что в такие тяжелые дни меня нет с ней рядом. Она мне ответила при фээсбешниках, что гордится мной. И чтобы они услышали, громко сказала им, что "вы не сломаете моего сына". Я был просто поражен в тот момент. Потому что говорила она это из последних сил. После чего меня подняли, и у меня с рук упала куртка. Мать увидела наручники и начала кричать. Я только попросил ее меня дождаться. Но потом оккупанты даже не отпустили меня на похороны.

Когда в ситуацию вмешался президент Турции Реджеп Эрдоган, Путин был вынужден отпустить вас и еще одного политзаключенного Ильми Умерова. Что вы чувствовали, когда снова оказались на свободе?

— Я почувствую себя на свободе, когда окажусь дома в Крыму, когда буду со своими внуками. Моему отцу 83-й год. Я его не видел три года. Когда он приехал в Киев, я его просил остаться. Но отец сказал, чтобы я продолжал свою борьбу на материке, а он должен быть там, на оккупированной территории. Потому что к нему ежедневно приходят люди, которые также нуждаются в поддержке. Именно поэтому я принял приглашение Петра Порошенко баллотироваться в Верховную Раду от его политической силы "Европейская солидарность". Потому что в парламенте будет за что бороться. И будет с кем.

Сейчас иногда можно услышать слова о разочаровании, об усталости от борьбы. Где вы находите силы?

— Мы боремся за будущее своих детей, Крыма и всей Украины. Здесь и берутся силы.

Вы верите в то, что мы вернем Крым?

— Обязательно! Я никогда в этом не сомневался. Между Украиной и оккупированным Крымом постоянно сохраняется живая связь. Поэтому мы обязательно победим врага.

×